Сказка для волка

Я не плакала и не говорила ничего. Просто стояла и смотрела на звезды, даже не на фотографию, что выгравирована на черном мраморе, а на небо.

— Прости меня, Маня, — все же прошептала я. — Я еще не всех достала, — и медленно побрела к мужчинам, стоящим в отдалении.

Домой добирались в той же тишине. Остановив машину у своего дома, Саша вышел, и помог выбраться мне. Леха с Игорем вместе с нами зашли в дом.

Я не стала задерживаться и сразу же отправилась в душ. Не знаю, сколько времени я провела под теплыми струями воды, но когда появилась в спальне, в которую меня поселил Александр, то обнаружила хозяина дома, сидящего на огромной кровати.

Я замерла посреди комнаты, судорожно прижимая мокрое полотенце к груди. Я вообще не любитель вытираться после душа, предпочитая, что бы вода высыхала сама.

— Ру, — тихо и как-то виновато произносит он. — Подойди.

Тут же возникло желание бежать в противоположную сторону. Но пересилив себя, подчиняюсь. Шаг, еще один неуверенный шажок, тело слушается все хуже и хуже.

Саша не выдерживает, сам встает и в одно мгновение оказывается рядом.

Комнату освещает электричество, неживой яркий свет.

— Не бойся, маленькая. Это не больно.

И в его руках я вижу пустой шприц. У меня внутри все холодеет.

— Нет, — шепчу я непослушными губами.

— Ру, я уже все знаю, — его голос успокаивал, но слова убивали. — После похорон, помнишь, я схватил тебя за волосы? Выдрал пару волосков. Этого хватило для теста.

Нет.

— Ты…, — дыхание перехватило, и договорить я не смогла.

— Я, Ру.

— Зачем?

— Что бы убедиться. И тогда, и сейчас. Тогда чтобы подтвердить собственные догадки, а сейчас — понять, что именно не так.

— Степень моего уродства по волоску выяснить не удалось? — горько усмехнулась я.

Он взял меня за руку и подвел к кровати. Усадив, перевязал руку жгутом, который ранее я не заметила, а после все-таки воткнул в меня иголку. Жгут убрали.

Было больно. Не в месте укола. Почему-то болело в груди.

С каким-то нездоровым интересом я наблюдала, как собственная кровь заполняет полое пространство шприца. Вместе с кровью уходило и то тепло, что родилось в моей душе по отношению к Александру.

— А давай я сама тебе скажу, что не так? Давай? — нервозно хихикнула я. — У меня на одну пару хромосом больше. Забавно, правда? Генетический мутант. Из-за этой пары мой мозг работает не так как у нормальных людей, чего уж там, он даже устроен немного по-другому. А еще ты, наверное, захочешь сделать томографию головного мозга. Они ведь так и делали.

Иголка покинула мое тело.

— Кто? — его голос мне не понравился.

Нет, не так. Я испугалась. Вновь.

— Не важно, — буркнула я, отворачиваясь.

— Я спросил, КТО? — рычит он.

— Я, — как же хочется исчезнуть. — Я лежала в психиатрической клинике. Мне лет одиннадцать было. Постоянно кровь брали. Сплошные тесты, аппаратура. И липучки эти. И волосы на голове сбрили.

Меня затрясло. Я не люблю вспоминать. Ненавижу.

— Ру, маленькая, — он протягивает ко мне руку, но мне противно.

Я рассказала свою, самую страшную тайну. По крайней мере, одну из них.

Ненавижу.

Не Сашу. Себя

— Уйди, — прошу я.

— Руслана.

— Уйди! — визг.

Он отшатнулся. Встал и вышел.

Я чувствовала себя грязной и разбитой. Как будто меня долго били ногами. Снова захотелось помыться.

Забравшись на кровать, укуталась в одеяло. Было холодно, очень холодно. И воспоминания, снова и снова голос доктора говорящего «потрясающе, это же находка для науки».

Я не слышала, как он вошел. Не видела. Но вот его горячие объятия почувствовала.

Вырываться? Зачем?

— Расскажи, — попросил он, прижимая меня к своей груди.

Он горячий, но мне все равно холодно, от того сильнее к нему прижимаюсь.

— Я болею аутизмом. Легкая форма. В детстве не так заметно было, но потом…, — срывающимся голосом шептала я. — Мне было плохо. Раздражительность, необоснованная агрессия, при мне резких движений делать нельзя было, я на людей бросаться начинала. И хотелось, постоянно чего-то хотелось, то ли сдохнуть, то ли что бы сдохли окружающие. А потом я нашла выход. Умереть самой проще. Дядя успел стащить меня с балкона. Мы тогда в другом городе жили. В Сибири. Зима была. И холодно, постоянно холодно. Он не знал, что со мной делать, у него как раз бизнес налаживался. Он сдался после того, как я ногтями начала сдирать с себя кожу. Под ней все так чесалось, я хотела, что бы ушло. Самое странное — шрамов не осталось. Совсем. Шрамов никогда не было. И он отвез меня в лучшую клинику. Под Москвой. Частную.

Я умолкла. Раскаленный ком застрял в горле, забирая голос и воздух. А потом он взорвался слезами, брызнувшими из глаз и тихим воем.

Саша укачивал меня на коленях, что-то шептал. Почему-то материл дядю Борю. Зря.