Сказка для взрослой девочки

Он вернулся, когда солнце клонилось к закату. К тому моменту я уже задремала, привалившись к стенке. Задрала голову, чтобы увидеть, как птица плавно опускается, сложив крылья. Получив возможность разглядеть его, против воли залюбовалась. Черные перья изредка менялись красными, как кровь, на «воротничке» – капля ярко-рыжего. Острый изогнутый клюв.

Когда он начал трансформироваться или как там у оборотней обратный процесс называется, отвернулась. Не хочу снова это видеть.

Через пару секунд передо мной встал мужчина. Абсолютно голый. Раненый. Не понимая, зачем вообще это делаю, я подошла к нему. На груди был свежий рубец, короткий, но глубокий. Он кровоточил.

– Тебя ранили…

Соловей перехватил мою руку, не позволив дотронуться.

– Не стоит.

– Но…

– Я сказал, не трожь.

Вздохнув, отошла на приличное расстояние. В глаза старалась не смотреть, как и ниже пояса.

– Ты голодна?

Я удивленно обернулась.

– Ты ничего не ешь, – объяснил мужчина, повернувшись ко мне спиной. Стесняется что ли?

Хотя, признаться, зад у него… короче, ему бы в наш мир, от рекламы мужского нижнего белья точно бы не отбился!

– Мне ничего не предлагают, – не смогла удержаться от шпильки, но грубила скорее по инерции.

Ведь прямо сейчас ругаться почему-то не хотелось. Вот такие мы бабы – дуры! Жалость к мужику – наше все! Да, жалость, а не аппетитная попка как у самого знаменитого английского футболиста.

– Я поищу что-нибудь.

– Соловей, – позвала, пока он опять не превратился в громадное пернатое. – У вас все хорошо? Кто на вас напал?

– Не мечтай, – произнес вполголоса, и я так и не поняла, что он имел в виду.

Неужели заподозрил, что болела за противников? Возможно, сначала колебалась, но добрых чувств я в этом мире пока вообще ни к кому особо не испытываю. Те тоже… меня по макушке огрели и увезти пытались. Как я могу им симпатизировать? Здесь у меня друзей нет.

Я думала, он полетит за пропитанием, но все оказалось прозаичнее. Запасы хранились прямо тут, вместе с одеждой. Даже скатерть, которая стала нашим импровизированным столом. Хлеб, помидорки и зеленый лук – что может быть вкуснее после пары дней голода?

Мы уселись напротив друг друга. Он облачился в точно такие же кожаные штаны, которые не так давно порвал, и кожаную же жилетку. На его накачанном могучем торсе она смотрелась так, что в голову снова полезли дурные мысли. А, может все дело в легком вине, которым пришлось запивать ужин.

– Ты вновь меня ослушалась, – заметил мужчина, расправившись со своей порцией.

– В чем?

– Я приказал не покидать место.

– Ну, прости, вообще-то рядом драка была. А вдруг бы внутрь заглянули? А я там сижу!

– Не заглянули бы.

– Почему так уверен?

Он не стал отвечать, закатил глаза, типа «если ты, девка, этого не понимаешь, твои проблемы» и продолжил.

– Ты ослушалась, а это значит, должна понести наказание.

– Тоже выпорешь как Боеслава?

Он остро глянул.

– Так печешься о его судьбе? Когда же вы успели так сдружиться?

– Мы не сдружились. Просто он еще почти ребенок, – я пожала плечами, уплетая превкусный мякиш. – Уснул, с кем не бывает. Кстати, а ты зачем меня у бородачей украл?

– Никто не имеет право посягать на собственность Соловья!

– Вообще-то я не твоя собственность.

– Ошибаешься.

– Да иди ты нафиг!

Я опять начала злиться. Его тупая самоуверенность бесила, жестокость пугала, но стоило ему прикоснуться, и все умозаключения превращались в одно-единственное желание. Но то – отзыв тела, не души. Может, у меня просто давно секса не было?

Вообще, в постельных вопросах я не столь сведуща, как, например, мои подруги. Не девственница, конечно, но была до двадцати лет. Правда большая сильная любовь свалила по обмену заграницу, я обещала ждать, что и делала несколько месяцев. Письмо с признанием пришло на электронку накануне нового года. Дескать, прости, родная, но я встретил другую. Ничего оригинального.

Больше мужчин у меня не было. Да как-то и не тянуло. Вот Андрей, тот да, мечта девичьих грез. Кто ж знал, что он окажется обычным придурком?

Поэтому, глядя на разбойника, я удивлялась, как легко могу вспыхнуть рядом с ним. В моей жизни бывали парни гораздо красивее и, возможно, более накаченные, а уж добрее – каждый первый. Но тело молчало. А тут вопит оглушительным набатом даже сейчас.

– В твоем мире все такие, как ты? – проигнорировав выпад, поинтересовался Соловей.

Кажется, он уже задавал этот вопрос, тогда я подумала, что кое-кто рехнулся.

– Всякие есть. А что, я оттуда первая?

– Нет.

Этого я и боялась!

– А где они?

– Думаю, их нет более.

Он так это сказал, будто ничего страшного с ними не случилось. Подумаешь, сожгли на костре, бывает.

– Ты их видел?

Он покачал головой.

– Так что там с твоей бандой-то? – я решила сменить тему.

– Все в порядке.

– Класс. И когда мы летим обратно?

– Никогда.

– В смысле?

– Я решил, ты останешься здесь.

Чего?

– Подожди, – я даже вскочила, не усидев от «потрясной» новости. – Почему?

Он тоже поднялся, но медленно. Лицо стало злее, глаза сузились. Господи, я уже различаю его настроение! Хотя что там мудрствовать, он всегда зол и чем-то недоволен.