Сказка для взрослой девочки

– Что смотришь? – осведомилась я, натягивая покрывало почти до подбородка.

– А что, нельзя?

– Нет.

– Жаль.

Взгляд, однако, не отвел. В голове мелькнули образы, как некая особа лупасит его по лицу от всей души и что-то кричит. Злобная такая, наверняка лохматая и сильно нетрезвая. Захотелось спрятаться под ткань с головой. Стыдно!

– Мне нужно отлучиться, – произнес между тем мужчина, которого я, кажется, знатно побила накануне. – Если ты не против, могу взять с собой.

Я даже болеть перестала. О чем он? Говорит по-человечески, даже выбор дает. Не иначе, вчера не туда стукнула и что-то в голове повредила.

– А куда? – спросила не ради интереса – ради реакции. Насколько далеко он позволит зайти.

– Какая разница, – понятно, не слишком далеко. – Если нет, оставайся здесь. На улицу не суйся! Поняла меня?

– А чего это ты раскомандовался опять? – упирать руки в боки и придерживать покрывало оказалось не так просто, но я справилась. – У меня, между прочим, тоже дела имеются.

– Интересно, какие.

– Какая разница, – получай той же монетой!

– Хорошо. Вернусь, и поговорим, – он поднялся, все еще не сводя с меня глаз.

– Эээ, нет! Стой! Я передумала, – вскочила, запуталась в подоле и почти упала прямо ему в руки. – Я с тобой.

В голове еще шумело, но, по-моему, уже по другому поводу. Почувствовав, как вокруг талии сжимается кольцо рук, подняла голову, встретившись с настоящим омутом ночи. Снова пляшущие огоньки. Смотрела бы на них вечно…

– Лиза…– шепот почти в губы, которые все ближе, его дыхание смешивается с моим, еще немного, и назад пути не будет.

А нужен ли этот путь?

– Соловей Одихмантьевич, – со стороны двери раздалось деликатное покашливание. – Пора.

– Сейчас, – бросил, не глядя.

Дверь с громким стуком захлопнулась.

– Так ты со мной? – он чуть отстранился, всматриваясь в мое лицо.

Черт, наверняка, выгляжу как пропитый дворник баба Зина! И амбре после вчерашнего сто процентов не мятное…

– Ты со мной? – произнес снова, не собираясь ждать ответ слишком долго.

Показалось, что спрашивал о чем-то другом, а не о планах на ближайшее время. Так смотрят, когда задают жизненно важные вопросы, принимают непростые решения, требуют определиться с чем-то… Хотя, возможно, у меня просто разыгралась фантазия. А думать в принципе не хочется. Больно сегодня.

В любом случае, выдержав взгляд, ответила совершенно искренне:

– С тобой.

Он чуть улыбнулся и, медленно, словно нехотя, убрав руки с моей талии, направился к выходу. Уже приоткрыв створку, обернулся.

– Я думал, у тебя будет время для омовения. Сходишь в баню дома.

Он сказал: дома?

– В баню? – уточнила совсем не то, что собиралась.

– Ну да. В твоем мире есть бани?

– Конечно! Я представляю, как сейчас выгляжу, – не сдержавшись, расплылась в ответ, уж больно его улыбка была похожа на простую, искреннюю, человеческую. – Чучело огородное?

Не знаю, ожидала ли я комплимент или, на худой конец, согласия, но мужчина просто вышел, плотно затворив двери.

В углу комнатки я нашла кувшин с водой, что-то наподобие полотенца и с удовольствием умылась. Хотя бы так. А раз обещали баньку, как поняла, в ближайшем будущем, можно и потерпеть.

На сарафан, точнее, то, что от него осталось, старалась не смотреть. Надеюсь, Яга вручила мне его не с оглядкой на возврат, иначе буду должна комплект одежды. Кроссовки стояли в углу. Вымытые! Вот это чудеса! Не знаю, кто этот добрый человек, вряд ли сам разбойник оттирал болотную жижу с моей обуви, но пусть вселенная пошлет ему всех благ!

Я вышла, как сама думала, быстро, но все уже были готовы. Все – это несколько мужиков, стоящих полукругом и смотрящих на меня как на привидение. Отыскав взглядом Соловья, бочком двинулась к нему.

– Почему они так смотрят? – спросила шепотом, но редкие смешки сигнализировали о том, что секрета не получилось.

Мужчина пожал плечами, скомандовал: «Вперед!» и обернулся птицей. Одежда полетела клочьями. Интересно, какого размера гардероб у него должен быть, чтобы так вещи не беречь? Другие, кстати, были аккуратнее: сначала начали раздеваться, не стесняясь того, что, на минуточку, находятся посреди широкого двора. Вон, ребятня в углу в лапту играет, бабы с коромыслами снуют. Да мы в деревне! Но глазеть по сторонам возможности не было, я стыдливо спряталась под крыло черной птицы, взирающей на меня со склоненной головой.

– Ни стыда, ни совести, – пожаловалась ему, почти привычно хватаясь за шею.

Тот дождался, пока приму удобное положение и взмыл в небо.

Весь полет я провела, уткнувшись в перья, поэтому, не видела, что там внизу, А, когда приземлились, не сразу поняла, что пора отцепляться. Соловей даже попрыгал, чтобы обратить внимание на то, что можно отпускать.

Мы оказались посреди небольшой площадки с деревянным настилом. Вокруг – низенькие домики, стоящие прямо на земле, с резными наличниками и столбами. Чуть поодаль – строение побольше, уже в несколько этажей. На крышах и стенах – лучники. Внизу – куры и гуси, детвора и прочий люд. На нас никто внимания не обращает.

– Где мы? – спросила у обернувшегося человеком мужчины.

К нему тут же подбежал какой-то ребятенок, принес штаны.