Сказка для взрослой девочки

Она издевалась и не скрывала этого, чувствуя превосходство. Вообще, по-моему, только я тут боюсь исхода сегодняшней ночи, и страх, пусть с запозданием, но уже сжал сердце своими ледяными щупальцами. Мне снова есть, что терять. Вернее, кого.

– Зачем Киев объявил нам войну?

– А рази непонятно? Вы же не люди. Мое колдовство, каким бы сильным ни было, почему-то не может влиять на вас, как на остальных. Думаешь, было слишком сложно подменить Володьку? Да раз плюнуть! Шепнула пару нужных фраз, сожгла кабана, выпила кровь совы – и все, новый князь им милее прежнего. Точнее, никто не заметил подмены.

– Зачем, Яга?

– Я уже объяснила твоей подружке. Власть, Соловушка. Власть – это наивысшая сила!

Меня затошнило от того пафоса и уверенности, с которыми произносила всю эту чушь Сигизмундовна. Кажется, вот-вот, и заберется на броневик с картавым призывом «Власть – народу!». В ее случае, правда, даже обманывать не придется. Все бразды потребует единолично.

Мне кажется, Лжевладимир тоже в ее играх вроде пешки. Возможно, любимой в чем-то, раз адресно его сюда притащила, но даже король – всего лишь одна из фигур на шахматной доске.

– Где князь?

– Туточки, жив пока, но это временно.

– Я вроде бы знаю, где, – снова сунулась, прижавшись к горячей спине моего мужчины. – В соседних камерах сидели. Ну, скорее всего.

– Ты догадлива, – с досадой пробормотала Яга, и внезапно, без объявления войны, начала шептать что-то на непонятном языке.

Время остановилось. Будто в замедленной съемке я смотрела, как Соловей прыгает к Яге, падает, словно подкошенный, но тут же вскакивает снова и бросает вперед руку, практически дотягивается до лица бабки… Та отшатывается, и острющие когти, появившиеся вместо пальцев, проходят буквально в миллиметрах от дряблой кожи.

Со стороны крошечного домика, похожего на будку, летят сразу два арбалетных болта, втыкаются в плечо и руку Аристарха, откинув того лицом на землю. Оттуда выбегают мужчины, на ходу перекидывающиеся в волков. Клочья одежды летят в стороны. Один прыгает на спину «князю», впивается зубами в шею, второй несется к ведьме…

– Она моя!

Рык Соловья разносится, кажется, по всему Киеву. Бабка больше не шепчет. Бледное лицо с выпученными глазами, открытый в немом крике рот, разорванное горло, из которого хлещет бордовая кровь. Разбойник снова и снова рвет когтями шею старухи, отталкивает, уже хрипящую, растопырившую черные пальцы, будто она пытается за что-то ухватиться.

Все это заняло буквально несколько секунд, но только когда все закончилось, время потекло как обычно.

– Мне жаль, что ты это увидела, – тяжело дыша, произнес Соловей.

Волки чинно уселись возле трупов, морща носы, и повернули испачканные красным морды к предводителю.

Не зная, что сказать, последовала их примеру и опустилась на землю. Он подошел, присел рядом на корточки, поднял руку, собираясь коснуться, но почему-то не решился.

– Лиза, ты меня слышишь?

Кивнула, стараясь не смотреть на растерзанные тела, но взгляд сам возвращался. По-моему, меня сейчас вырвет.

– Не гляди, не надо, – он все-таки провел ладонью по плечу, стараясь успокоить, но, похоже, совсем этого не умел. Я проследила, как ткань на предплечье становится бурой из-за крови Яги. – Лиза, послушай. Тебе нужно прийти в себя и еще немного мне помочь.

О чем он? От меня вреда больше, чем пользы, а уж помощи вообще никакой!

– Ты говорила, что можешь знать, где настоящий князь.

– Да…

– Мне нужно его найти.

– Ладно.

– Пойдем? Воеводы здесь присмотрят.

В ответ оборотни рыкнули, вероятно, соглашаясь. Меня подняли сильные бережные руки, приобняли. Я все еще находилась в какой-то прострации, перед глазами стояла жуткая сцена расправы над врагами. Сложно сказать, было ли мне жаль тех, кто творил столько зла… Скорее, просто страшно от осознания, на что способны люди и нелюди. Может, все же попытаться вернуться домой?

Я посмотрела на Соловья. Он перехватил взгляд и ободряюще улыбнулся. Совсем не так, как раньше, словно через силу растягивая уголки губ, а по-настоящему, с теплом и нежность. Да, он способен на ужасные вещи, но, видят Боги всех миров, это – вынужденные меры. Можно сказать, самооборона.

– Я тебя не боюсь, – прошептала, прижимаясь к нему как можно ближе.

Почувствовав щекой, как грудь опустилась в шумном выходе облегчения, закрыла глаза и, наконец, позволила себе пару мгновений насладиться объятиями любимого.

Глава 26. Большая и вечная

Истинный князь вернул Троедубье своему спасителю Соловью-разбойнику, и приставка к имени потеряла всякий смысл. Он пришел в себя довольно быстро. Уже через две недели после того, как мой мужчина вынес его из подвала буквально на руках, настолько пленник был ослаблен пытками и побоями, он выступил с ошеломительной для всего простого люда и некоторых бояр речью. По-моему, это заслуга пожилой знахарки, что спасла тогда раненного воина.