Сказка На Ночь I: Перерождённый

– Ага, лень ему, видите ли. А вспомни, чем кончались остальные твои идеи по облегчению себе труда? – Смерть встала напротив мужчины, уперев руки в бока. – Сначала тебе не захотелось самому придумывать миры в Уроборосе, и ты подрядил Игроков. Хорошо, миров стало много, но вскоре оказалось, что дарованные тобой силы слишком велики, и Игроки могут не только создавать миры, но и уничтожать. Тогда ты открыл доступ в Игру Вторым Игрокам. Они заполонили все миры, но с Первыми ничего поделать не могли. Поняв это, ты открыл портал в Уроборос для Параллельных. Ты собирался впустить одну Селину. Её оказалось достаточно: Первые бежали. Но! Ты уже не мог закрыть портал, потому что сделал его подвластным только Параллельным. И они продолжили приходить в Уроборос, один за другим. Вскоре Первых в Игре практически не осталось, больше никто не угрожал Уроборосу. Но тут оказалось, что твой драгоценный змей разваливается на части! А Игроков, способных противостоять Параллельным не осталось – ты же сам их практически всех под корень уничтожил. В отчаянье ты подкинул кое-какие факты достаточно развитым расам, но выводы из них сделали лишь вампиры да оборотни. И надо же, я просто поражаюсь твоему везению, всё и на этот раз закончилось благополучно!

– У, зануда! Сколько можно меня ругать, ну подумаешь, не продумал все детали! Это всё потому, что я один! Приходится и заново велосипед изобретать и костылями подпирать и баги отлавливать. Я ж не могу просто взять и ребутнуть всё, мне вас жалко. – Серый подошёл к женщине, обнял. – Не ворчи, хорошо же всё, теперь я буду более осмотрительным.

Он быстро поцеловал её в губы.

– Да отстань ты! Мне телячьи нежности по статусу не положены! – притворно рассердилась она.

Мужчина крепко прижал к себе Смерть и осторожно откинул прядь её волос, подставляя красивое лицо солнышку.

– Зачем ты закрываешь лицо, Карина? Оно же у тебя абсолютно нормальное и очень красивое! – со смехом сказал он, наблюдая за её безуспешными попытками вырваться. – У тебя носик самой правильной формы, какую я только видел. Идеал! А губки? Как я их обожаю!

– От-стань!! – сказала женщина после поцелуя, длившегося несколько минут. – Ты не понимаешь! Это для тебя я Карина, а для тех, за кем я прихожу – я Смерть, и они видят это, видят этот белый череп вместо половины моего лица. И я ничего не могу с этим поделать! Понимаешь, ничего!

– Тише, тише маленькая, – Серый стал успокаивающе поглаживать её по спине, не разжимая объятий. – Не волнуйся, всё хорошо. Я люблю тебя, какая бы ты ни была. Так было, так есть и так будет во веки веков. Верь мне.

– Я тебе верю, – шёпотом ответила Смерть, расстегнула застёжку плаща на плече и бросила его на землю. Ткань пятном тьмы упала на золотой песок, пригасив его сияние. Мужчина упал на плащ, ловко приземлившись на выпрямленную руку, другой по-прежнему прижимая Карину к себе. Женщина охнула от неожиданности, ожидая удара о песок спиной, а вместо этого лишь мягко дёрнулась при приземлении. Потрепав за озорство Серого за нос, Смерть закинула руки ему на шею и поцеловала. А зелёное солнце, по-отечески улыбаясь, смотрело на них сквозь паутину облаков, да волны неслышно ласкали золото берега, стараясь не потревожить влюблённых.

Галактика Млечный Путь. Солнечная система. Планета Земля. 10:47 утра. Суббота.

– Аааааа!!! А, чёрт! – парень вертикально сел на кровати, замер на секунду, с трудом узнавая комнату, и рухнул обратно на подушку. – Приснится же такое!

Уставившись в чисто-белый потолок, он полежал пару минут, приходя в себя после сна, затем пошарил рукой на столе, стоявшем у самой тахты, ища на ощупь часы. Ухватил за ремешок, подтащил к себе, едва не уронив на краю.

– Десять пятьдесят пять, – вслух сказал парень. – Всё, хватит так долго спать, а то всякая белиберда снится. Это ж надо, столько всего наснилось, что и вспомнить не могу.

– Максим! – окликнула его мама с кухни, откуда уже пахло чем-то вкусненьким. – Ты проснулся?

– Почти! – проворчал тот.

– Тогда умывайся и иди завтракать – я тебе блинов напекла!

– Сейчас иду!

Одним махом парень сдёрнул с себя одеяло и тут же покрылся пупырышками, замёрзнув после тёплой постели. Спрыгнув с тахты, он быстренько натянул трико и пошлёпал босыми ногами в ванную, по пути пытаясь отыскать тапки. Один обнаружился в прихожей, а второй грыз черный годовалый доберман. Под аккомпанемент рычания, Максим шутя повозился с собакой, отнимая у неё тапок, потом потрепал пса по холке и побрёл умываться.

Включив воду, он долго стоял, вглядываясь в своё лицо, отражающееся в зеркале над раковиной, пытаясь понять, что же с ним не так. С одной стороны, это было его лицо, а с другой – какое-то чужое, непривычное.

«Не моё это лицо. Уже двести с лишним лет как не моё.» – он посмотрел на руки, подставил их под горячую воду. – «И тело не моё. И не сон это был.»