Сказка на ночь (СИ)

Я жажду ему врезать. Как он сам учил. Побольнее. Применив правильную технику. Однако подобный расклад лишь распалит зверя.

Дьявол. Этому гаду все нравится. Ничем нельзя пронять. Броня непрошибаемая. Вывести из состояния равновесия нереально.

Вдох-выдох. Нужно объяснить все медленно и спокойно, выразиться по существу, без лишних эмоций. Он не понимает. Просто не понимает. Не привык понимать.

Я обнимаю себя руками, поворачиваюсь, осматривая громадный балкон, изучаю пейзаж, от которого перехватывает дыхание, и пробую урезонить собственную ярость. Немного отвлекусь и остыну, иначе не выйдет общаться в мирном ключе.

— А это еще что? — выпаливаю и киваю в сторону крыши, где рабочие устанавливают странную и весьма угрожающую конструкцию.

Антенна? Спутниковое телевидение? Никогда не видела ничего похожего прежде. Но какую технику принято устанавливать на крыше? Вариантов не так много.

— Пожалуйста, не волнуйся, — Рустам обнимает меня, ловко оплетает руками, окружает теплом, не позволяя вырваться, глушит тревогу своей близостью.

Его дыхание. Жар его тела. Ощущаю гулкие удары сердца. Наша кровь будто бьется в едином ритме. Абсолютное единение дурманит.

Черт побери, вот как ему удается постоянно сбивать меня с толку? Обманывает гнев. Подкупает. Выбивает почву — и тут же подхватывает на руки. Опаляет до костей.

— Что это? — повторяю с расстановкой. — Что?

— Вооружение, которое поможет нам отразить атаку в случае опасности, — ровно произносит Рустам.

И я не сразу понимаю суть его ответа. Принимаю фразу за метафору. Истина доходит до мозга с заметным опозданием.

— Вооружение? — тупо переспрашиваю. — На крыше?

— Мы неуязвимы из воздуха, — отвечает муж. — Система не позволит никому сюда ударить. Под водой еще идет работа, но через несколько дней завершим.

— Подожди, — сглатываю. — Ты допускаешь, что нас будут атаковать? Из воздуха? Реально кто-то прилетит и… выстрелит?

— Никто сюда не долетит, — уверенно заключает Рустам. — Лишний — не долетит. Мы полностью взяли под контроль воздушное пространство.

— Там… автомат? — вырываюсь из его объятий, разворачиваюсь, чтобы посмотреть мужу прямо в глаза. — Пушка? Или как это называется? Ты установил на крыше больницы оружие?

— Там много всего, — выдает с невозмутимым видом. — В целях безопасности. Любой удар будет отражен. Врагам ничего здесь не светит. Никто не посмеет сунуться.

— Но в принципе такая вероятность есть, — прочищаю горло. — Нас собираются штурмовать?

— Нет, не думаю, — говорит он. — Я не получал никаких данных на этот счет. Только не мешает подготовиться заранее. На всякий случай.

— А эта штука? — оборачиваюсь и опять поглядываю на крышу. — Она хоть сама по себе не взорвется?

— Исключено, — отрезает Рустам.

— Тебе не кажется, что это перебор?

— Я учитываю все существующие риски. Даже самые маловероятные. Наш ребенок родится в самом безопасном на свете месте.

Разве можно сейчас в ним спорить? Разве я не хочу оградить малыша от любой угрозы? Разве имею право высказывать претензии?

Риск есть всегда. И враги. Больше деньги — большие проблемы. А у нас вообще психи из ордена постоянно на хвосте. Пусть Рустам и разогнал высший круг, там еще достаточно опасных типов с мутными намерениями.

Никому нельзя верить. Ничему. Но так можно и с ума сойти. Чокнуться от всех этих мер перестраховки. Тронуться рассудком.

— Ну это точно сюрприз, — протягиваю. — Оружие на крыше. В подобных условиях я никогда не находилась.

— Ошибаешься, — опять умудряется притянуть меня вплотную. — Ты проводила ночи в моем родовом замке, где установлены схожие системы. Не до такой степени продвинутые, но принцип работы похож.

Обалдеть.

— А на случай третьей мировой войны ты готов? — нервно усмехаюсь. — Вероятность ядерного удара учитываешь? Сейчас в новостях столько политических манипуляций…

— Разумеется.

— Что?

— Я принял это во внимание.

— Будет война? — напрягаюсь и взрываюсь. — Настоящая? Ну то есть во всем мире? Мировая война? Еще и ядерная? Ты что-то знаешь? Рустам! Да что я должна клещами информацию вытягивать?!

— Никакой войны, — чеканит он. — Я этого не позволю.

— Господи, — шепчу и понимаю, как быстро умудрилась заразиться вирусом вечной паранойи, за себя никогда не переживала так, не тревожилась, а за малыша волнуюсь, превращаюсь в законченную истеричку. — В каком мире появится на свет наше дитя?

— В самом лучшем, — Рустам целует меня в макушку, делает глубокий вдох, буквально пьет аромат моих волос. — Я об этом позабочусь. Мы семья. Я буду вас защищать.

— Семья, — повторяю и чувствую, что горло моментально сжимает раскаленный стальной обруч. — Мы очень странная семья. Не проводим время вместе так, как остальные люди. Мы вообще не проводим время вместе.

— Пора это исправить.

— Ты уволишься?

— Буду работать из дома.

— И где наш дом, Рустам? В твоих родных землях? В Германии? Или теперь на Мальте? В квартире? В резиденции? Не удивлюсь, если пока мы общаемся, твои рабочие тащат сюда бурильную установку и приступают к созданию бункера.

— Мой дом там, где ты, — обезоруживает.