Сказка на ночь

На новом месте и для Эльзы нашлось дело — вместе с другими девушками она ходила в лес, на охоту, за грибами или за хворостом. Походы в лес — с любой целью — считались наиболее безопасным занятием. Это на рыбалку, как на войну, отправлялись самые крепкие мужчины, непременно в сопровождении вооруженных до зубов наемников на быстрых лошадях. Но даже под их охраной, на лодках выходить никогда не рисковали, рыбачили больше на берегу моря или озер. Работа на некогда залитых водой, а теперь осушенных переселенцами полях, также считалась опасной. Как и ловля диких лошадей на открытых просторах.

Лес был как-то надежнее. Чтобы набрать ягод или вырыть кореньев, чтобы подстрелить оленя или расставить капканы на зайцев, требовалось уходить в самую чащу. То есть — дальше от берега моря. Дальше от плавунов. Дальше от опасности.

Постоянному притоку пришлого народа Эльза радовалась. Чужаки не знали, кто такой Эд, не видели зверств, чинимых в дороге его головорезами. И потому, даже зная, что она — сестра Эда, не избегали ее, не косились с опаской, как переселенцы из каравана торговцев. Эльза больше не чувствовала себя так одиноко и так обособленно ото всех, как прежде.

И даже торговцы "ее" каравана, хотя по-прежнему боялись Эда и его головорезов, со временем перестали избегать Эльзу. Привыкли.

Привыкнуть можно ко всему на свете.

Даже к страху.

* * *

Странствующий рыцарь, брат принцессы, теперь никуда не уезжал, жил во дворце.

— Почему? Ему расхотелось совершать подвиги?

— Подвиги?… Да нет, не расхотелось. Просто теперь не надо было далеко уезжать, чтобы их совершать.

* * *

Вручение своих жизней в руки другого человека неизменно извлекает на свет из последнего все то, что частенько лежит, никем не виденное, на самом дне души. И добровольно отдающим себя в его власть остается только уповать, что там, на дне — не порок, а добродетель…

Впрочем, торговцы не уповали. Просто им не из чего было выбирать.

Но чем больше народу приходило под защиту форта, тем крепче держал дисциплину среди своих головорезов Эд. Переселенцы полностью зависели от него. Они это знали. Он это знал. Их жизни Эду со своим отрядом было в равной степени легко и растоптать, и оградить.

Пока что он выбирал последнее.

* * *

— Жаль только, с соседями, сказочным народом волшебной страны, помириться все никак не удавалось. Как ни старались жители маленького королевства, как ни пыталась сама принцесса — сказочные люди не хотели ничего и слышать. Шло время, и многим стало казаться, что так и не суждено им с волшебным народом помириться, что так и будут они всегда… ссориться со своими соседями…

— Ну, а дальше-то что? Чего молчишь?

— Дальше?… А дальше наша принцесса однажды познакомилась с… принцем. Да, принцем. Из сказочного народа.

— И они полюбили друг друга с первого взгляда?

— Конечно…

* * *

На останки древнего города, когда-то, видимо, неприступного, а теперь превратившегося в каменные развалины и почти поглощенного лесом, Эльза набрела случайно. Но, однажды обнаружив старые руины, во время последующих отлучек в лес она стала частенько приходить туда. Бродила среди величественных обломков, гладила нагретую солнцем цветную облицовку разрушенных стен, проводила пальцами по следам истертых временем рисунков на поваленных колоннах. И думала — что за город здесь когда-то стоял? Что за люди здесь жили? Кто разрушил их город? За что?

Именно там, пригревшись как-то у пологой плиты с полустертыми загадочными письменами, она задумалась так глубоко, что расслышала подозрительный шум слишком поздно. Не успела даже схватить лежавшее совсем рядом, под рукой, предусмотрительно заряженное ружье, обращаться с которым ее научил Эд. На ее шее затянулась ловко наброшенная петля, и она увидела, как ее окружили серебристые лица с прозрачными глазами без ресниц и тонкогубыми рыбьими ртами.

Плавуны обменялись между собой несколькими короткими квакающими фразами. Затем один из них, с зеленоватыми плавниками на предплечьях, довольно захохотал, и в следующий миг ее рывком подняли на ноги и повели сквозь лес.