Сказка (не) про нас (СИ)

— К психологу, — коротко оповестил его Тимур.

— Правильно, — тут же поддержал его папа.

— Что?! Какой психолог? Я же говорила, что сама могу справиться, — возмущенно недоумевала я, начиная брыкаться в руках бойца.

Мужчины с недоверием во взгляде устало посмотрели на меня, а папа и вовсе с глубочайшим отчаянием, и я… я наконец сдалась.

— Поехали, — приняла я помощь Тимура.

Сеансы воистину творили чудеса: уже после первого я почувствовала себя легче. После второго — начала выходить чаще на улицу, после третьего — больше разговаривать. Стена между мной и Тимуром испарялась, мы шли навстречу друг другу и заново учились радоваться таким мелочам, как кино, театр, парки. И ведь буквально месяц назад я так жаждала этого конфетно-букетного периода, а получив его, принимала с трудом. Но принимала, это уже было победой для нас!

Тимур неизменно был рядом. Это грело и помогало пережить воспоминания прошлого. Однако ничто не может длиться вечно. Нас ждала Москва. Слишком сильно затянулся этот мини-отпуск. Жизнь набирала привычные обороты, а я постепенно приходила в себя. Всё же меня лечило — за три недели, а точнее за одну последнюю неделю с психологом, я практически восстановилась. Приняла очередное приглашение Тимура в ресторан и была готова обсудить с ним планы на наше возвращение в Москву. Его давно ждал «Сармат», а меня, по-видимому, поиски новой работы. Вот только обсуждать наши дальнейшие действия Тима почему-то не спешил, часто задумчиво молчал и явно пытался меня подготовить… вот только к чему?

В душу закралась привычная тревога.

За эти три недели Тимур устроил максимально комфортную жизнь для меня: помог решить все вопросы, кроме разве что рабочего, который до сих пор оставался секретом… но любовь или чувство вины стояли за его действиями? Порой я задумывалась об этом. Я понимала, как непросто было и ему, ведь это его бывшая девушка умерла, а те слова — «Я стал игнорировать Сабину. Да, это мой косяк, и мне теперь с этим жить»… Нет, нет, нет! Я упорно гнала мысли прочь. Не хочу, не хочу, не хочу думать и вспоминать тот разговор! Слишком сильный удар, слишком много боли… Вот только почему-то я эгоистично полагала, что и мой Тимур сможет преодолеть это чувство вины, осознает свою непричастность и то, что он был не властен над ситуацией. Он ведь боец, его психика должна быть устойчивее моего шаткого душевного состояния. Увы, я ошибалась, не замечая очевидного — внутри себя погибала не только я, но и, кажется, Тимур. Погибал, но боролся за меня, за нас.

Лишь этим вечером, после терапии с психологом, я наконец прозрела и отчётливо увидела знакомую боль в его глазах. Но всё ведь поправимо? Мне наивно хотелось верить в лучшее, как учил психолог — искать позитив, но не забывать об очевидных вещах. Однако я замечала, что глаза Тимура говорили совсем об обратном — пугающая решительность во взгляде явно предвещала очередной водоворот страданий.

Глава 51

— Катя, — устало выдохнул Тимур, отпивая виски. Что хочет он мне сказать? Что скрывают эти усталые глаза? Пока было непонятно, но знакомое предчувствие неприятностей окутало меня.

— Здесь душно и много людей, поехали в более уединённое место? — неожиданно предложил он, а я тут же согласилась — мы сидели в популярном заведении Кирова, и это веселье вокруг раздражало, не до того нам сейчас было.

Тимур привёз меня к школе… войдя через калитку в уютный дворик, мы устроились на лавочке напротив знакомого здания. Было уже достаточно поздно, а уличные фонари, что так привычно освещали всё вокруг, придавали особый шарм нашему любимому месту…

— Здесь мы с тобой познакомились, — улыбнулся устало Тимур, — на линейке. В первом классе. Ты стояла в-о-о-о-н там, — любимый показал пальцем на клумбу у входа в школу.

— И правда, — улыбнулась ему в ответ, окунаясь в воспоминания детства. Уже тогда я приметила хмурого мальчика в очках, что стоял поодаль и внимательно всех изучал.

— И здесь мы с тобой расстанемся, — убил меня Тимур неожиданным заявлением.

— Уже проходили. В одиннадцатом классе, — сухо выдала, напоминая его странное прощание со мной на выпускном.

— На этот раз навсегда, — в вечерней тишине слова звучали по-особенному больно для меня. Не хотелось верить, совершенно не хотелось принимать…

Мне нечего было сказать. Обида и боль переполняли сердце, а вот Тима продолжал добивать…

— Я не могу так, Катя, я… не всесильный. Не могу справиться с тем, что все переживания любимой девушки и её близких произошли по моей вине, — мучительно признался Тимур.

— Не по твоей… — попыталась опровергнуть его мысли я.

— По моей. И только моей, — нервно выдал Тимур. — Мне стыдно смотреть в глаза тебе, твоему отцу, Ане… всем…

— Тим, — попыталась я приобнять любимого, но он отстранился… как делал это раньше, в школе… Меня кольнула знакомая обида.