Сказка о Горне Грусе

– Да, забей ты на неё! Илюша, ну продинамили тебя. На хрена так напиваться? Тебе же нельзя! Что тебе твой врач сказал?

– Действительно, – задумался Илья – А что он мне сказал?

" Илья Сергеевич, у вас внутренние органы, как у семидесятилетнего." – Вот что сказала женщина гастроэнтеролог, рассматривая его узи. – "Биохимия нормальная, но …"

– Хрен с ней. Сказала, что все нормально… Надо чая попросить принести.

– Вон он стоит. Ты уже три чайника заказал.

И опять провал. А Петька что-то говорил и говорил …

– Петь, чего-то я накидался. – Он поднял руку и жестом показал официанту что хочет оплатить счет.

– Я сам расплачусь. – Петька полез в карман пиджака.

– Не надо. Это же я тебя пригласил. У меня есть деньги.

Они вышли на улицу.

И Илья с удивлением увидел, что уже темнеет.

– Сколько же я просидел в ресторане? – Удивился он.

– Илюш, давай я тебя довезу.

– Не, я сам. – И Илья махнул таксисту.

– Погоди. – Петька ударил его легонько по поднятой руке. – Ты бухой, конечно, но попробуй услышать меня. – И друзья встретились глазами, как будто впервые за сегодняшний вечер. – Мы никогда это не обсуждали… Но это же я тогда впустил в твою жизнь эту мразь!

Хмель улетучился от одной этой фразы.

– Ты о чем, Петь?

-" Я опять в беду попал,

Я окно открыл, не спал." – Процитировал Петька -

Помнишь? Алика-заику, Тоху? Тоннель этот гребаный? Он же у тебя все заберёт! Это, блять, моя вина!

– Брось. Это просто сказка.

– Ты на себя посмотри! Ты же калекой стал. Инвалидом! Чего ради?

– Я поеду, ладно? Завтра созвонимся.

Уже отъезжая, он видел, что друг так и стоит перед рестораном, опустив голову.

– На улицу Усиевича. – Бросил он таксисту.

Осенняя Москва включила фонари, и они, как бесконечное многоточие, были ответом на все его вопросы.

– Зачем же я еду? – Думал Илья – Просто посижу на лавочке?

И вдруг понял, что его бестолковая влюблённость – это самое сильное событие в его жизни, за последние годы. Ася привязала его к себе. Он не знал зачем это ей было надо, но очень хотел её об этом спросить.

– А почему я не поехал домой? – Спросил он себя. – А потому что не хочу. Потому что мне туда не надо. А куда мне надо? – Он задумался. – В том-то и проблема, что я этого не знаю. Давным-давно, не знаю.

Он попросил остановить у метро, потому что не знал номера дома, но помнил дорогу, которой однажды провожал Асю.

Вот и её дом. Четвертый этаж.

Странно, но в окне горел свет.

Он набрал её номер, но трубку не брали. Он набирал ещё и ещё раз, пока механическая девушка, не сказала, что аппарат абонента выключен или находится вне доступа сети.

На улице совсем стемнело.

– Хорошо, я позвоню в дверь. – Решил Илья.

Как назло, никто не входил в подъезд, а сам он не знал кода. Он бродил по двору и все смотрел на освещенное окно. Он понимал, что ему стоит уехать, а завтра извиниться перед Асей и … – А что "И"? Что будет потом?

– Зачем? – Бормотал он, шагая от одного угла дома к другому. – Зачем ей было это нужно? Я же не замечал её существования. Её для меня просто не было.

Его пьяные мысли не хотели цепляться одна за другую. В голове крутился бессмысленный поток обиды и жалости к себе.

– Если она хотела просто дружить, то что тогда я сейчас здесь делаю? Вот Петька – мой друг. И я не мерзну под его окнами, а он не отключает телефон, если я ему звоню. Или она решила пококетничать, но не рассчитала свои силы? Она от души приложила меня. Это нокдаун. Начинайте отсчет и на восьмом я встану. Какой же я дурак! Мне казалось, что я занял круговую оборону. Ощетинился колючей проволокой и пулемётами. Выстроил хитрою систему укреплений, но жизнь проходит сквозь них. Она всегда найдет лазейку. Она обходит мои редуты, как немцы обошли линию Мажино. Как я не кручусь, а у меня всегда за спиной Арденны.

Ему ужасно хотелось заглянуть в это освещенное окно. Увидеть, как Ася с подружкой пьет на кухне вино. Ему очень хотелось её увидеть.

– А хорошо бы написать на асфальте " Ася, я люблю тебя" – подумал Илья. – Или нет! Написать "Ася – дура". В сущности, это одно и тоже. Но где бы добыть краски?

– Пьянь! – Ругнулся он на себя – Совсем мозги пропил.

Он развернулся спиной к дому. Напротив, строился дом.

– Там наверняка есть, и масляная краска, и кисти.

И он пошел искать, где бы пролезть через забор.

Собственно, через забор лезть не пришлось. Он просто прошел мимо будки охранника. Тот смотрел маленький телевизор и не видел, как кто-то ступил, на охраняемую им территорию. На строительной площадке краски не было.

– В доме! Конечно. Кто же хранит краску по открытым небом? Где ни будь внутри они оставили все свое барахло, чтобы завтра, с новыми силами начать красить.

Он бродил по недостроенному дому, заглядывал во все углы, поднялся уже довольно высоко, но ни кистей, ни красок, нигде не было. Желание писать на асфальте уже пропало. Он понемногу начал трезветь.

– В какую глупость может впасть, иной раз, человек. – Процитировал, он что-то хорошо забытое … – Надо ехать домой. Есть в этом смысл, или нету его, но там, по крайней мере тепло.