Сказка о каменном талисмане

— Осторожней, о Хасан! — прошептал он мне, когда я, хватаясь за колючие кусты, сползала по склону вниз. — Здесь нет тропы вниз, одни камни, и впотьмах по ним лучше не лазить. Я нашел небольшую площадку, на которой мы можем дождаться рассвета. Но что это у тебя в руке? Твоя сабля?

Действительно, луна выглянула из-за облаков, и он увидел мою саблю, а я — что вниз в самом деле нет пути.

— Случилось несчастье, о Ильдерим, — прошептала я. — Ночной гость снес голову аль-Мавасифу. Теперь нам неоткуда узнать, как складывают этот талисман!

А почему сабля у тебя, о Хасан? — поинтересовался Ильдерим. — Что ты сделал с этим ночным гостем? И кто он такой?

— Ничего страшного, уложил его полежать на коврах и помечтать о божественном... — туманно ответила я. — А кто он таков, тебе лучше спросить кон у тех ифритов на обрыве.

— А придет ли он в себя до рассвета, о Хасан? — здраво рассудил Ильдерим. — Ведь если ифриты не дождутся его, они могут полететь на поиски. А я не знаю, держатся ли заклинания против джиннов и ифритов после смерти мага, или же теряют силу. Вообрази, что будет, если они в ярости начнут охотиться за тобой!

— Я надеюсь, что он придет в себя и, держась за шишку на голове, залезет в свой сундук, в котором ему так удобно путешествовать, — сказала я. — Что еще ему остается? Маг мертв, талисман исчез.

Но проклятый аш-Шаббан не желал сдаваться на милость судьбы так просто. Вдруг мы услышали его вопль.

Плешивый урод удивительно быстро очухался. Он вылез на плоскую крышу и оттуда, воздев руки, призывал своих ифритов на неизвестном языке.

— Он пошлет их в погоню за тобой, можешь не сомневаться, о Хасан! — воскликнул Ильдерим. — И знаешь, в чем твое единственное спасение?

— Не знаю, о Ильдерим, — перебирая все возможности, отвечала я. — Скажи мне, ради Аллаха!

— Нет у тебя иного пути к спасению, кроме объятий Азизы! — сообразил этот проклятый купец!

Воистину, лучше было мне опять попасть в плен, чем погибнуть в когтях и зубах ифритов.

— Сейчас мы позовем ее! — радовался Ильдерим. — И тебе придется некоторое время сжимать ее в объятиях, и целовать, и щекотать, и садиться ей на грудь, и забивать заряд, и поджигать фитиль!

А я подумала, что лучше бы Аллах избавил меня от всех этих действий. И, хотя мне грозила немедленная смерть, я еще подумала — когда же этот неразумный Ильдерим поймет, что именно меня нужно сжимать в объятиях, и кусать мне щеки, и сосать мои губы, и снимать с меня одежды...

— Зови ее по имени, о Хасан! — перебил мои предсмертные размышления Ильдерим. — Мы можем даже закричать вместе: «Приди, о Азиза!»

Я помедлила, потому что уж очень мне этого не хотелось.

— Взгляни, о Хасан! Взгляни, что делают эти нечестивые! — воскликнул Ильдерим.

Ифриты налились алым светом и поплыли, с двух сторон огибая гору, низко-низко, вглядываясь в камни и держа наготове растопыренные когти. Зрелище было отвратительное.

Сами себе фонари, о Хасан! — восхищался Ильдерим. — Не бойся, сейчас твоя безумная возлюбленная спасет нас! Сюда, о Азиза! — закричал он так пронзительно, как на базаре, где переполошил всех городских евнухов. — Сюда, о возлюбленная! Поторопись, о Азиза!

— Прекрати эти вопли! — в ужасе потребовала я. — Ты орешь хуже нашего попугая, о Ильдерим!

— Должна же она услышать твой призыв, — отвечал он и закричал еще яростнее: — Заклинаю тебя нашей любовью, о Азиза! Кончились дни разлуки и наступили часы свидания!

— Только безумная придет на такой призыв, — сказала я ему, дергая его за рукав. — Всякая разумная женщина побежит прочь от такого призыва!

— Так она же — безумная! — обрадовался Ильдерим. — Сюда, о Азиза, к Хасану!

— Неизвестно, услышит ли нас Азиза, а вот проклятые ифриты уже услышали! — глядя на тяжеловесные перемещения ифритов в небе, заметила я. — Пожалуй, пора браться за оружие, о Ильдерим. Вряд ли мы сладим с этими отродьями шайтана, но умирать без боя я тоже не собираюсь!

Ильдерим выглянул из-за камня и несколько мгновений следил за тем из ифритов, который был ближе к нам.

Тот летел медленно, растопырив лохматые уши и внимательно вглядываясь в щели между камнями.

— Если Азиза и услышала нас, то она побоится прийти нам на помощь из-за этих вонючих ифритов, — сказал он наконец. — Впрочем, я позову ее еще раз, ради Аллаха великого, могучего!

— Прекрати свои вопли! — послышался голос прямо из-под наших подошв. — Прекрати, или, клянусь Каабой, я пущу в дело страшнейшие заклинания, о Ильдерим, и ты обратишься в таракана, и останешься тараканом до Судного дня, и принесешь свои грехи к престолу Аллаха в тараканьем виде!

Это был не человеческий голос, а писк, вроде мышиного, но внятный и отчетливый, а кроме того, это был именно голос Азизы, и спутать его с каким-то другим было невозможно.

— Где ты, о Азиза? — шепотом спросила я. — Почему мы не видим тебя?

— Потому что я прячусь от этих гнусных ифритов, покарай их Аллах! — сварливо отвечала Азиза. — Ведь каждый из них справится со мной одним когтем! Приготовьтесь, сейчас я прочту одно древнее заклинание и спасу вас!