Сказка о Ладе

В один из майских вечеров, когда мавки выходят на сушу петь свои песни, отправилась Лада со своими подружками на гулянья деревенские, когда лето во всей красе, а ночи теплые. Развели костры да хороводы стали водить, песни петь да прыгать через него. Много собралось народу в тот вечер. С разных деревень приехали гости отпраздновать, да на ярмарку и гулянья посмотреть. Все нарядились в этот вечер, женщины надели свои лучшие сарафаны, бусы на шею повесили, волосы красной лентой повязаны, а мужчины в льняных рубах, да в сапогах песни поют.

Устала Лада от веселья, загрустила она, решила прогуляться да в мысли погрузится свои, не заметал она, как из деревни ушла, а ноги ведут ее в лес. Идет Лада, задумавшись, слышит, песня манит ее, а вокруг никого. Так девушка и вышла к озеру, а там девица сидит. Ноги в воду опущены, а сама на берегу волосы расчесывает, лишь тонкая рубаха на ней.

— О чем задумалась Лада, — не глядя на нее спрашивает незнакомка.

— А тебе почём знать, — нахмурила брови девушка.

— Коль привела тебя моя песня, значит, что то тебя тревожит, расскажи мне, а коль не хочешь, я тебе расскажу, что тебя тревожит, — тут девушка повернулась и видит Лада ее впалые глаза и кожу белую, в волосах тина запутанная, а сама что живая что нет. Рубаха местами порвана, а вместо ног хвост рыбий в воде плещется.

Поняла Лада, с кем дело имеет она. С дочерями водяного — мавками. Побоялась она грубить ей, да согласилась услышать от нее всю правду.

— Лада, какое красивое имя, — расчесывает мавка пряди волос да приговаривает, — а назвать тебя по-другому хотели, да вот только бросили тебя, а Иван подобрал. Когда молодой был, красивый с рыжей бородой, правда, тощий. В глаза влюбился твои, не смог дитя бросить одно в лесу. Ты не их родная дочь, ты оттуда — показывает мавка вверх, — с небес, Перун тебя оставил у нас, думал, в мир Нави попадешь, а осталась в Яви, не успела Яга забрать к себе. Чудно, живешь человеческой жизнью, хотя править должна, — плюхнулась она воду и исчезла, так и не окончив разговор. Кричала Лада долго, звала ее, да не появилась больше дочь водяного.

Мысли в голове становились все кучней, словно тучи, не давало ей покоя слова незнакомки. Вернулась Лада домой под утро, тихо открыло дверь, да на носочках ступала, что бы половицы ни скрипели, а тут мать да отец встречают. Начали они ее расспрашивать: где была? Почему так поздно явилась? Лада покачала головой и ушла в свою комнату. Заплакала она горькими слезами, не знала, как принять, что жизнь ее оказалась ложью, не знала, как принять что Иван и Матрена не родные ее родители. Так проплакав, она до самого заката, не выходила она из комнаты, не поесть, не попить, лишь плакала от горя. А ночью приняла решение уйти из дома тайно, лишь записку оставить родным «вернусь, когда найду себя». С тех пор прошло немало лет, Иван и Матрена успели постареть, седые пряди обрамляли их лицо. Горевали они долго, пока лишь теплые воспоминания о Ладе не остались.

А Лада тем временем нашла свою любовь, повстречала она молодца удалого, румянец на щеках, уста улыбающиеся, увенчанный цветами. Одет нерадиво в легкую ризу, играющей на кобзу. А зовут его Ослад. Повстречала она его у реки, когда жажду утолить хотела. Ослад увидев ее, запел, восхищаясь ее красотой, а Ладе так понравился его голос, что решили они, подружится и отправились вместе по городам и деревням искать правду о ней. Полюбили они друг друга, пришло время знакомства с родителями. Привел он ее к горе, да кричит, — открывай ворота, сын вернулся. Гора перед ними раскрывается, а за ней город из хрусталя сделанный. Взял Ослад под руку Ладу да повел по залу, а тут и лебеди плавают, и карпы скачут из вод. А в центре зала трон а на нем восседает старец.

Удивилась Лада, ведь не знала она, что ее возлюбленный окажется магом, ведь вел он свою жизнь обычным музыкантом, зарабатывав, монеты на хлеб своим пением. А она танцевала под его музыку, привлекая все больше людей посмотреть на них, да монетку лишнюю бросить. Так они странствовали из города в город.

Рассердилась Лада на него, да не может она показать свою обиду, ведь в чужом месте она.

— Отец знакомься, Лада, — подводит он златую деву к трону, отец смотрит на нее, разглядывает. Не может он поверить своим глазам, в очах ее видит отражение прошлых лет, как оставлял младенца в лесу, как порочил ей гибель.

— Лада, — молвил старец, — я Перун, Бог Грома, и… твой отец, — не смог сдержать он своих слез, побежали они у него ручьем, как и у Лады, что столько лет искала правды. Перун смотрел на нее сквозь слезы, да понимал, что спустя столько лет сожалений и вины не прошли даром, жива его дочь.

Встал Перун с трона, подошёл к Ладе, да обнял так крепко, по отцовски. Вытер он слезы рукавом, да разрешил Осладу и Ладе любить друг друга.