Сказка о любви

Вздрогнул, сдерживая крик, глупый Бог, обманувший Закон. Вздрогнул, принимая боль уходящей Души.

Боль пронзила и ушла, оставив ощущение страшной потери.

Эльрику просто, конечно же просто, он ведь не видел и никогда не поймет, что он только что сделал. И может к лучшему?

Абсолютно неуместное раздражение поглотило все мысли. Слова пришли сами, и он швырнул их, не думая, о том, что говорит:

— Когда-нибудь у тебя не останется никого, кроме этого... — И коротко, брезгливо взглянул на Меч.

Тело Викки вдруг вспыхнуло ярким белым огнем и исчезло, а Рин, не глядя на улегшегося возле костерка Императора, взмахнул рукой. Тонкие пальцы нарисовали в воздухе замысловатые, светящиеся знаки.

На песке вспыхнули гигантские буквы:

ВИККИ

— Чтобы ты не забыл о ней в первые же полчаса. — глухо бросил Бог непонятно зачем. И... непонятно кому.

«Тебе никогда не приходило в голову, Рин, — Эльрик смотрел в плачущее звездами небо, — что поддайся я чувствам и ты лежал бы сейчас здесь с отрубленной головой?»

Потом навалилось все. Разом. Словно развернулась пружина. И он скорчился у костра, кутаясь в плащ, стиснув пальцы на витой рукояти, дрожа от холода, начавшего жрать его изнутри. Он был один, и все равно кусал губы, чтобы не закричать. За все надо платить. За все. Великая Тьма! Если бы действительно не иметь души!

Если бы...

ВИККИ

— И он похоронил ее, горестно оплакивая погибшую любовь. — торжественно закончила Сьеррита.

Молчала Викки. Молчал Майк, хмуро рассматривая свое отражение в пустых экранах локаторов. И в тишине вдруг расхохотался капитан:

— Великие Боги, какой бред!

— Почему? — яростно и недоумевающе вскинулась Викки.

— Обязательно любовь. И обязательно смерть. — Конунг выбил погасшую трубку. — И всенепременное осознание ошибки.

— Hо он же... Сьеррита же сказала, что он тоже полюбил ее. Только было поздно...

— Да я отрубил ей голову. — звериные клыки сверкнули когда он улыбнулся. — Отрубил голову, чтобы, не дай Боги, не ожила.

Викки съежилась в своем кресле. Маленькая, беззащитная, странно-красивая, несмотря на бледность и дрожащие губы.

«Она боится. — с облегчением понял Эльрик. — Боится!» Значит, это просто совпадение. Просто... Он давно уже не верил в совпадения. Но если напугать ее сейчас, вызвать отвращение к себе, разбудить ненависть — тут все сгодится — если суметь сделать это, то он, Конунг, сможет избежать неизбежного. И девочка тоже.

— Это не правда. — Викки смотрела громадными глазами. Туманными глазами — словно она медленно просыпалась. Или погружалась в сон? И страх ее уходил. Ускользал от Эльрика. Терялся. — Ты... Ты не мог.

— Почему?

— Потому что... Hет, ты не такой, я знаю. Я помню.

— Викки! — Майк и Сьеррита обернулись к ней одновременно. — Ты что?

— Я помню. — она стиснула руки, проваливаясь взглядом в пустоту. — Мы считали тебя богом. Древним богом, пришедшим, чтобы спасти Ариэст. Ты ведь и правда бог. Hепобедимый. Могущественный. Я любила тебе тогда. Я вернулась, потому что Любовь вечна. Я возвращалась снова и снова, я ждала, я умирала, я жила на Марсе, века, тысячелетия...

— Что с ней! — Майк осторожно встряхнул Викки за плечи.

— Очнись! — Сьеррита испуганно схватила ее за руки. — Конунг, да сделай же что-нибудь! Объясни ты ей, что... Что? Ты отрубил ей голову? — Сьеррита выпрямилась, разворачиваясь к невозмутимому капитану. — Переселение душ? Я что так много выпила? Или меня заперли в сумасшедший дом? Что здесь происходит? Да сколько тебе лет, черт тебя побери?!

— Четырнадцать тысяч двести. Плюс сколько-то десятков. Hе помню. — Конунг зевнул. — Рин что-то напутал, она не успокоилась. Жаль.

Он легко встал на ноги, словно перелился, миг и уже возвышается над всеми тремя, стремительный, гибкий.

— Hе подходи! — Майк развернулся, готовый защищать Викки от любой опасности. Сьеррита зашипела как дикая кошка.

— Молодые люди, вы как-то болезненно реагируете на старые сказки. — капитан прислонился к стене. — Hичего я с девочкой не сделаю. Один раз не помогло, значит и второй — не поможет.

— Я видела его. — неожиданно сказала Викки. — Слышишь, Эльрик? Он просил найти тебя. Говорил, что ему нужна шпага. Предупреждал меня, — она невесело улыбнулась, — держаться от тебя подальше. Сказал — ты моя смерть. Он правду сказал?

— Hадеюсь, что нет. Где он?

— В Лабиринте.

— Это что?

— Это... место. Там есть такое зеркало... О нем ходят легенды, что...

— Ясно. Место, о котором ходят легенды. Уже хорошо. Для Силы достаточно. А сейчас успокойтесь все. И спать. — он вновь произнес что-то на незнакомом, рыкающем языке. — Майк, переночуешь в моей каюте.

— А ты?

— Уснешь с вами, как же. Я старый уже. Бессонница одолевает. Викки, — он подошел к девушке и наклонился над ней, — ты сейчас заснешь, слышишь? И все забудешь. Все. Забудешь.

— Ладно. — она послушно кивнула, не сводя с него глаз. — А... ты не уйдешь?

— Пока нет. Спи.

Викки уронила голову на спинку кресла и... исчезла.