Сказка о музыканте

Серый рассвет медленно отгонял ночную мглу, и лесной поселок просыпался. Где-то закричал петух, в хлеву заблеяли козы. Полог широкой палатки качнулся, выпустив женщину с усталым после бессонной ночи лицом. Несколько минут спустя полог снова приподнялся, и под первые лучи утреннего солнца вышел человек в серых штанах и грязной белой рубахе, под которой угадывались повязки. Он опустился на чурбан возле входа и пустым взглядом смотрел прямо перед собой. Глаза у него оказались серые с синевой, темные, лицо с высокими скулами и прямой с заметной горбинкой нос. Подбородок покрыт недавней щетиной, волосы отрасли до плеч и висели вокруг лица жалкими сосульками.

На рукавах — свежие, еще не засохшие пятна крови. Он их не прятал.

Воевода Ярден вышел на крыльцо, потянулся и, одернув рубаху, направился к палатке.

— Смотрю, тебе уже получше, — он добродушно усмехнулся, удивившись, что сидящий на чурбане мужчина не ответил даже взглядом. — Иллария там? — он кивнул на вход в палатку, но в это время заметил, что женщина, смотревшая ночью за ранеными, возвращается с завтраком, спрятанным в корзинку. На полдороги к ней присоединилась Ния, тоже невесть зачем поднявшаяся ни свет, ни заря.

— Ну ладно, пойду посмотрю, как они там. Жаль, что твой товарищ не выжил — он был храбрым воином.

Нагнувшись, воевода скрылся за брезентовым пологом.

Но не прошло и минуты, как Ярден, с перекошенным от ярости лицом, вновь оказался на улице. Мгновение он просто стоял на пороге, затем обернулся к раненому:

— Ты! Это ты сделал!

Иллария и Ния видели, как воевода, размахнувшись, ударил незнакомца. Тот вскинул руки, защищаясь, но не успел, и упал на землю. Ярден рывком поднял его, поставив на ноги, и встряхнул так сильно, что Иллария вскрикнула от испуга.

— Ты, подлец! Как ты посмел!

Ния опомнилась первой и, подбежав к воеводе, повисла на его руке.

— Ярден, что случилось? Что случилось?

Воевода перевел все еще пылающий яростью взгляд на девушку, потом на Илларию.

— Твои пациенты мертвы. Все, кроме вот этого.

Он брезгливо разжал руки, незнакомец покачнулся, но остался стоять на ногах.

— Подожди, а может, — Ния растерянно отступила назад, — а может, это не он?

— Не он? А кто же еще? — Ярден схватил незнакомца за шиворот. — Это ты сделал? Говори, ты?

Темноволосый медленно кивнул.

На широкой площадке, где обычно к вечеру зажигали костер, сидел человек в деревянных колодках и равнодушно следил за бегом пушистых облаков по ярко-голубому небу.

— Я понимаю, что ты отомстил за товарища, — сказал воевода, — но это — наказание за подлость.

И незнакомец остался один. Поселяне обходили его стороной. На замечание Илларии о том, что этот человек недавно был ранен, отвечали: подлецу так и надо. Хотя королевские солдаты были общими врагами, но убийство раненых, даже не пришедших в сознание — поступок, достойный самого серьезного осуждения и наказания.

— Что он тебе сказал? — Ния подошла к Ярдену. Она не больше других женщин интересовалась мужскими делами, но только ей было позволено делать это так явно. Может потому, что у девушки не было ни брата, ни мужа, ни отца, которых она могла бы расспросить дома, сидя за широким семейным столом.

— А ничего не сказал, — буркнул воевода, и объяснил: — Немой он, не разговаривает. А письменно ответить отказался.

— Может, неграмотный?

— Да вряд ли. Просто не захотел. Я уже думал — ладно, пускай там кивнет, или головой покачает — и тоже нет. На большинство вопросов только плечами жмет. Словно не помнит ничего.

— Притворяется? — Ния покосилась на незнакомца.

— Похоже.

— И что теперь, Ярден? — дедушка Йорхан подошел, как всегда, незаметно. — Ты ведь не прогонишь его?

— Куда его теперь прогонишь, если он дорогу к нам знает, — воевода был явно недоволен таким поворотом событий, но с утра его гнев поутих. — Пускай, может, и приживется. Только следить за ним надо в оба.

День выдался солнечным, а вечер — неожиданно прохладным. Воевода сам снял колодки с незнакомца.

— Ты согласен, что наказание было справедливым? — строго спросил он и, не удержавшись, добавил: — Даже слишком легким.

Ответом послужил короткий кивок, Ярден усмехнулся в усы.

— Ты раскаиваешься?

Человек задумался, но ненадолго и отрицательно покачал головой.

— В этом я не сомневался, — подытожил воевода. — Ты хочешь уйти или остаться здесь?

Равнодушное пожатие плеч.

— Что ж, тем лучше, потому что отпустить тебя мы не можем. Оставайся в поселке. Только учти — тебя здесь никто не знает, и потому за тобой будут наблюдать. Если надумаешь сбежать — мы узнаем раньше, чем ты выйдешь из леса… Покажешь себя с хорошей стороны — будешь одним из нас, а нет…

Ярден развел руками, оставив немому собеседнику самому додумать окончание фразы.

Незнакомец еще некоторое время сидел на месте, разминая руки, потом неподалеку принялись разводить костер, и пришлось отойти в сторону. Широкое бревно под раскидистой липой было пока не занято, человек сел на него. На людей он не смотрел — только на маленькие языки пламени, что становились все выше и выше.