Сказка о принце. Книга вторая (СИ)

- Тетка Августа!

- А… ну да. Так вот Лючия и рассказала, я ее давно не видела, у них там во дворце теперь все с ног сбились, им и выходные отменили пока, говорит: работы много, обшивать, говорит, принцессу надо…

- Какую принцессу? – крикнула Вета.

- Ну как какую – нашу принцессу, ее высочество Изабель, она же в монастыре была, а теперь вернулась, ее король вернул, или нет – она же в тот день уже была там, только…

- Тетка Августа! – взмолилась Вета. – Ну, говорите же вы толком! В какой день? Откуда вернулась?

- А ты, девка, не перебивай, - рассердилась Августа, - а то и себя, и меня запутаешь. Говорила мне Лючия, что в тот день король злой был и нервный какой-то, ну это дело привычное. Уже к полудню шло, король уезжать куда-то собрался, как вдруг услышали они звон, точно кто-то на оружии дерется, в коридоре где-то, ну и кинулись туда. Пока прибежали, глядь: король на полу лежит мертвый, а над ним стоит оборванец какой-то, страшнее черта, весь в крови и говорит: я, мол, король истинный, я вашего Густава на поединок вызвал и убил, потому что он у меня трон отнял. Ну, и все на колени опустились, мол: да здравствует король! А что им еще оставалось: этот ведь и прибить мог. Ну вот, теперь царствует. Какие-то, говорит, доказательства предъявил, что он – тот самый принц, который сосланный был, и что он не виноват был в том, за что сослали, и что истинный наследник. Вот… говорит, скоро коронация будет.

- Доказательства… - беззвучно повторила Вета. – Какие доказательства?

- А я знаю? – Августа пожала могучими плечами. – Вот как в следующий раз Лючию увижу, так расспрошу, что там и как. Только нескоро это будет.

Какие это могли быть доказательства, если тот, кто мог что-то предъявить, давно мертв? Кто был этот самозванец, Вету не интересовало бы, если бы… если бы не поединок. Если правда то, что болтают, если это был в самом деле тот старый обычай… да нет, чушь какая! Кто, кроме Патрика, мог? А он – убит. Значит, самозванец.

Она повторяла себе это, просыпаясь среди ночи и лежа до рассвета без сна. Говорила днем, укачивая Яна или стирая белье. Она перестала есть и спать… говорила – и то верила, то не верила. Поединок. Если это правда, то Патрик…

Нет, не может быть.

- Вот что, милая, - сказала однажды вечером бабка Катарина, когда Вета разбила третью чашку и посыпала кашу Яна солью вместо варенья. – Что-то неладное с тобой творится. Ты не пузата часом?

Вета перевела взгляд запавших глаз на бабку и улыбнулась.

- Что вы, бабушка, куда мне. Вернее, откуда…

- Я уж не знаю, откуда, но вижу, что не в себе ты. Что стряслось? Малец вроде здоров, а ты изводишься. Ну? Говори, что случилось?

- Ничего, бабушка.

- Ты мне сказки не рассказывай. Из-за чего маешься? На себя посмотри, от тебя тень осталась. Ну?

Вета молчала.

- Не хочешь говорить. Значит, маета твоя с прошлым связана. Или думаешь родню отыскать да объявиться?

Вета молчала.

- Боишься поди? Правильно делаешь, что боишься. Кто его знает, что там за новый король…

- Не в том дело, бабушка, а… - она запнулась. Как объяснить? Вот так вот взять и вывалить: мой ребенок – королевского рода, а отец его, возможно, сейчас взошел на престол?

- Вот что, - сказала бабка. – Говорят, коронация скоро. Ты сходила бы, поглядела издали. Может, кого из своих в толпе увидишь. Они тебя в таком виде не признают, а ты посмотри тихонько: если живы-здоровы, значит, и тебе вернуться можно, значит, гроза прошла. Если не найдешь никого, останешься у меня опять. Правильно я говорю?

Вета перевела взгляд на темнеющее окно и вздохнула. Ветка яблони в огороде сиротливо моталась под порывами ветра.

* * *

Дел скопилось – невпроворот. Если бы можно было растянуть сутки в сорок часов, и то, наверное, времени не хватало бы – во всей каше, варившейся в стране в последние два года, разобраться, казалось невозможным и за десять лет. Но тебя никто не заставлял в это влезать, думал Патрик, а раз уж влез – терпи. И не просто терпи, а оправдай ожидания тех, кто поддерживал тебя, кто на тебя надеялся, кто теперь смотрит испытующе и выжидающе, и обмануть их будет – хуже смерти.

Да впрочем, и черт бы с ним, со временем, вставать будем на час раньше. Но силы… сил не хватало. Первые дни мессир Тюльен ходил за Патриком, как привязанный, не отставая ни на шаг. Король повадился, точно затянутая в корсет девица, хлопаться в обмороки несколько раз в день. Министры и лорды сначала пугались и суетились вокруг (все, кроме Лестина – он, самое страшное уже переживший, спокойно ждал, пока Тюльен не сделает все необходимое), но через неделю, кажется, начали привыкать – по крайней мере, паники во дворце стало меньше. Первые две недели Его Величество можно было найти только в двух местах: в рабочем кабинете и в спальне, куда король доползал едва ли не по стеночке и падал на кровать пластом, не пуская никого, кроме сестры и Лестина.