Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига (СИ)

Я не понимала, что он делал, но чуяла необыкновенную силу, вдруг напитавшую воздух. И от этой мощи, от танца Джастера что-то неуловимо менялось вокруг. Менялся лес, менялась мёртвая деревня, менялась сама земля под моими ногами…

Даже во мне самой что-то менялось…

С последним движением Джастер ударил посохом о землю, упав на одно колено.

Через мгновение облако пыли взметнулось кольцом и понеслось от него, расширяясь и накрывая всю деревню. Я невольно прикрыла глаза рукой, но докатившаяся волна упала в ноги, прошелестев по травам простым ночным ветерком.

Луна снова стала обычной луной. Полной и круглой. Небо затягивали облака, а ветер сделался холодным.

Деревня выглядела… просто заброшенной. Словно беда случилась не сегодняшним утром, а год назад.

Загремела колодезная цепь, заскрипел ворот. Джастер достал ведро воды и опрокинул на себя.

Снова загремела цепь, опуская ведро в воду.

Я вздохнула и закуталась в плащ, решив дождаться возвращения Шута.

Легенды про служителей Смерти он в Сурайе читал…

Сказки он знает…

Трубадур несчастный…

Когда воин подошёл к нашему убежищу, небо окончательно потемнело и начал накрапывать дождь.

— Ты бы хоть под крышу встала, — спокойно сказал он, даже не удивившись тому, что я его жду. — Промокнешь же.

— Джастер! — я шагнула ему навстречу, но он остановил меня жестом. Волосы и одежда у него были совершенно сухие.

— Не сейчас, нельзя. Пойдём спать, Янига, — устало сказал он, проходя мимо меня, и я вздрогнула, потому что от него веяло холодом. — День завтра предстоит нелёгкий.

- Джастер, постой! Ты же говорил, что нам нельзя…

Воин помолчал, а затем хмыкнул.

— Да, говорил. Но это было важнее.

22. "Шершень"

Утром все встали рано: дождь шёл полночи и луговину с деревней затянуло холодным сырым туманом.

К счастью, дрова вчера принесли с запасом и Керик с Джастером разжигали костёр, пока остальные ежились да бегали по сырой траве по нужде.

Ребятишки закопались в полог и выбрались оттуда только к огню. Варить было нечего и завтракали мы сыром и луком из моей сумки, запивая горячим отваром из трав. Чашек было всего две — моя и Шута. С молчаливого согласия Джастера я отдала свою погорельцам, а мы пили из его.

Лошади тоже проснулись, но Шут не спешил к ним. В отличие от остальных он не выглядел отдохнувшим. Даже тени под глазами виднеются…

Ребятишки тихонько ели и показывали друг дружке вчерашние подарки. Сумик играл с сестрой, убеждая, что лиса дюже лук любит и потому Лушка тоже должна его кушать.

— Хороша у тя убаюканка, — дед внезапно нарушил молчаливый завтрак. — Ужо спалось аки дитю малому и до сих пор на душе благость…

— Верно, верно! — на разные голоса подхватили бабы, и даже молчаливый Керик согласно кивнул. — Хорошо спалося…

— Вот и славно, — Шут устало улыбнулся.

Сколько же после ночного колдовства отдыхать нужно? Я вот после своих зелий и не уставала ничуть. Хотя на заговор и силы нужно немного совсем…

Я налила отвар и протянула воину. Как же мало я ещё про волшебство и колдовство знаю…

— Есть у вас куда пойти? — Джастер взял чашку, но смотрел на крестьян. — Родные или ещё кто?

— Исть, милок, — отозвалась старуха, пока дед негромко кряхтя, пошаркал из сарая «до ветру». — В Корзунях у маво деда родня, у Сумика с Лушкой тож тама тётка по мамке.

— Есть, есть, — закивали и женщины, улыбаясь так, словно речь шла о поездке в гости, а не о случившейся беде.

— Янига, посмотри там, что ещё, — Джастер покосился на меня так, что я поняла его без лишних слов.

Молча сунула руку в его торбу и не удивилась, когда под пальцами почувствовала пять металлических кругляшей. Он прав. Нечего жадничать. Помочь надо в беде. Они всё потеряли, а мы ещё заработаем.

— Вот, держите, — я достала монеты, и едва не лишилась дара речи, поняв, что в моих руках золотые «бутоны».

— Ох ты, батюшки… — старуха, не смотря на возраст, оказалась глазастой. — Неужто, денюшка?

— Денюшка, — я встала и раздала по монете оторопевшим людям. Только старикам досталась одна на двоих. — Вам, на новое хозяйство.

— Ой, золото… — Нинира прикусила монету. — Настояшше…

— О детях позаботьтесь. Чтобы сиротами не остались. — спокойно и весомо сказал Джастер. — Тогда и деньги впрок пойдут.

— Непременно, милок, — закивала старуха. — Мы с дедом своих не нажили, хоть чужих поняньчим…

Агила и Олекша, зажимая монетки в руках, смотрели в сторону и молчали, думая каждая о своём. Нанира, закатывая глаза от восторга, припрятала золотой в самом надёжном месте — на груди.

— Вот и хорошо, — Джастер словно и не заметил этого. — А ты что молчишь?

Керик вздохнул. «Бутон» он растеряно держал в раскрытой ладони. Левой.

Правой рукой он пользовался осторожно.

— Некуда мне податься, мил человек, — вздохнул крестьянин. — Никого не осталось, тут всё сгорело…

Олекша вздохнула, виновато покосилась на соседок и подошла к страдальцу.

— А пойдём со мной, Керик. Ты один теперича, я одна осталася… Хоть на Взгорках, хоть в Корзунях где домишко поставим, ребятишек вон Гранькиных да Мальковых возьмём на воспитание…

Керик не успел ответить. Нанира недобро покосилась на соседку, и выпрямилась, уперев руки в бока.