Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига (СИ)

— Да не волнуйся ты так. Во-первых, у этой карги столько золота нет, сколько он за такую работу попросит. А если и есть, то гордыни больше. Если я правильно понял, она хочет сама с тобой разделаться. Ну, пусть попробует…

Успокоил, называется…

— А во-вторых?

— А во-вторых, ты не настолько интересная добыча, чтобы его такой детский заказ прельстил, извини. Ему нужен я, а не ты. Вот если он узнает, что я с тобой… Тогда да, ставки на тебя резко вырастут. Но и цена уже будет другой. Он захочет получить тебя живой. Если такое вдруг случится, используй яд по назначению, Янига. Это будет лучший выход для тебя.

Великие боги… Да что он за ужасы рассказывает?!

Лучше бы про тараканов…

— Тебя послушать, так в Проклятых землях вместо людей одни чудовища живут…

— Ну почему? Люди там тоже есть. Вполне себе обычные, даже без способностей многие, потому что за тёмный дар живьём на костре сжигают, чтобы зла на земле меньше было. Охотники с живностью из Бездны сражаются, с другими племенами воюют иногда. Весело живут, в общем. Скучать им некогда.

— Джа…

— Всё, хватит болтать, ведьма. Много будешь знать — плохо будешь спать. Главное, в нашу с ним драку не лезь. Тогда он точно убьёт. Причём нас обоих.

С этими словами Джастер пришпорил пятками Огонька, посылая сразу в галоп, и мне ничего не оставалось, как подстегнуть Ласточку.

За внешней беззаботностью и юностью Шута скрывалось страшное и кровавое прошлое.

Проклятые земли и в самом деле были Проклятыми, если там творились такие ужасы.

На костре людей за тёмный дар живьём сжигают…

Мне такое и в кошмаре присниться не могло.

Зато понятно, почему он так легко свои способности скрывает. Тоже с детства учился.

Племя наёмников, которое зарабатывает убийством магов и королей. Где каждый мужчина прекрасно владеет оружием и тёмным даром.

Конечно, такой умелец свои услуги за медяки и серебрушки продавать не станет.

Ему и пять «роз» в день на подумать ещё.

Ставки вырастут…

Цена будет не детской…

Использовать яд по назначению…

Брр!

Лучше бы я этого не знала.

Значит, он поэтому «псом» переодеваться не стал? Красавчика-менестреля в воинском и волшебном мастерстве никто не заподозрит. А что бродячий шут и трубадур при ведьме ошивается… Так все знают, ведьмы до этого дела охочи, а такой мальчишка только на песни да любовные подвиги и горазд…

И любое колдовство можно смело «госпоже Яниге» приписать.

Песнями и сказками.

Неужели он так всё задумал?

Шут ехал впереди и догонять его, чтобы уточнить верность догадки, я не стала.

Что-то мне подсказывало, что я сама всё увижу.

К тому же лучше думать о его плане и о том, как изображать из себя сильную и уверенную ведьму, которой демона убить или проклятие наложить — как плюнуть.

Молоко с мёдом он любит, а бабочки для него — жуть…

Ну надо же…

Через некоторое время я вдруг поняла, что лес вокруг не только не редеет, но и становится темнее и гуще, а сама дорога заросла травой и выглядит заброшенной. Копыта лошадей глухо ступали по сочному конотопу. В сумрачном воздухе звенели комары, несмотря на полдень.

Неужели мы свернули к Гнилому болоту, и я даже не заметила этого, поглощённая своими мыслями?

Солнце золотило кроны, но внизу, среди ольховых стволов и густого подлеска, мне чудились тёмные тени, тут же исчезавшие, стоило приглядеться чуть пристальней.

Джастер сдерживал Огонька, нервно прядущую ушами, и даже Ласточка косилась по сторонам и негромко фыркала, чуя неведомую опасность.

И тут я внезапно поняла ещё одно.

Коготь под платьем ощутимо грел кожу на груди.

— Джастер… твой оберег… он…

Шут коротко кивнул, взгляд мгновенно потемнел, а на губах мелькнула хищная усмешка.

— Ничего не бойся, Янига. Помни, кто ты и что должна сделать, — тихо сказал он. — Об остальном я позабочусь.

Неужели… Великие боги, неужели уже разбойники?!

Быстро-то как мы доехали…

Я положила ладонь на Живой меч, чтобы хоть немного почувствовать себя уверенной, как Джастер вскинул обе руки и громко заголосил:

— Ой-ой-ой, не стреляйте, люди добрые! С нас взять нечего, а от живых пользы больше!

Мгновения внезапной тишины, а затем по кустам вдоль дороги вдруг захохотало на разные голоса.

— Гля, робя, и впрямь шут пожаловал!

— Во голосит с перепугу, шта петух!

— Взять с него неча, во враль!

— Эй, белобрысый, слазий с коня, а то подмогнём!

— И девка твова пущай слазит!

Разбойники выходили из кустов, нацелив на нас короткие копья с небрежно струганными древками. Четверо, одеты как бедные наёмники, в стёганки, с нашитыми кожаными заплатами. Волосы и бороды лохматые, лица перемазаны, взгляды недобрые. Один и вовсе кривой на левый глаз.

Живой меч толкнулся в ладонь тёплом, я не успела даже вздохнуть, как Джастер широко улыбнулся.

— А примету знаете, добрые люди? Шуты бродячие — как божьи дети! Шута обижать — грех на душу взять, век удачи не видать!

Я постаралась состроить серьёзное лицо, едва удержавшись, чтобы не рассмеяться, глядя на замерших в недоумении разбойников.

— Ты чаво балакаешь? — хмуро буркнул один. — Чаво удумал ищо?

— Никады ни слыхали, — кивнул второй. — Брехня псиная, а не примета.