Сказка о смерти

– «Отец, мне пришлось сперва стать убийцей, чтобы ты занялся мною, – перевел Снейдер по памяти. – Так мы оба добились того, чего хотели. Ты поймал убийцу – а я хотел, чтобы ты уделил мне свое время. Но мы измотали друг друга. Ты охотился за самим собой, а я убегал от самого себя. Может, сейчас у нас будут нормальные отношения». Больше там нет ничего.

– Своего рода крик о помощи, – задумалась Сабина. – Удели мне время, и я изменюсь.

– Мы с Дианой пытались. И у нас почти получилось.

Сабина посмотрела на здание тюрьмы на возвышенности.

– И поэтому мы здесь?

– Чемодан Ханны лежал в квартире Пита. На ее ноутбуке был обнаружен фрагмент записи с камеры наблюдения из тюрьмы «Штайнфельз». Уголовная полиция нашла запись целиком в сейфе доктора Кемпен, на диске с последним сеансом терапии Ирены Эллинг. Таким образом, Кемпен знала об убийстве Эллинг.

– Ее убил Холландер? – спросила Сабина.

– Вероятно. Расследование еще ведется. Кемпен терпеть не могла своего начальника. Скорее всего, она шантажировала его этой записью. В пытках заключенных она не участвовала, но старалась скрыть их последствия и, как и Холландер, получала за это деньги. Но, видимо, она захотела кусок пирога побольше. Возможно, документы Ирены Эллинг прольют свет на это дело. – Снейдер замолчал, когда к станции подъехал старый «фольксваген-жук» и остановился перед ними.

На этот раз их забрал не директор Холландер и не Френк Бруно, который сидел в следственном изоляторе за помощь в совершении побега, а новый тюремный библиотекарь.

Спустя пятнадцать минут Снейдер и Сабина без стука вошли в кабинет секретарши Холландера.

Морена удивленно посмотрела на них и отложила журнал в сторону.

– Я знала, что приедет кто-то из уголовной полиции, но вы?.. – вырвалось у нее. – Я думала, судья Бек ясно распорядилась, чтобы вы…

– Судья Бек мертва, – без каких-либо эмоций перебил ее Снейдер.

– Если вы к директору, то он разговаривает по телефону.

– Если он не дурак, то с адвокатом. – Снейдер одарил ее своей презрительной улыбкой. – Подождите снаружи! И никого к нам не впускайте.

– Но я…

– Немедленно! – Снейдер откинул полу пальто, чтобы был виден его пистолет в кобуре.

Морена поднялась.

– Как хотите! Но я проинформирую службу безопасности, – пробурчала она, протискиваясь мимо Снейдера и выходя из кабинета.

После того как она закрыла за собой дверь и Сабина со Снейдером остались вдвоем, он протянул ей пару наручников.

– Держите. Вам предстоит провести арест.

Сабина с удивлением взглянула на него.

– А ордер у вас есть? – Все это казалось ей слишком поспешным и непродуманным.

– Он нам не понадобится. – Снейдер открыл дверь в кабинет Холландера и вошел внутрь.

Холландер вальяжно развалился за письменным столом, положив ноги на комод, и разговаривал по телефону, повернувшись к ним спиной и глядя в окно. Снейдер молча заблокировал ручку двери, подставив под нее стул для посетителей.

В это время Холландер опустил ноги, развернулся на кресле и недоуменно уставился на Снейдера.

– Вы?

Снейдер подошел к нему, выхватил из руки телефонную трубку и со всего размаху опустил ее на аппарат.

– Можно минуту вашего внимания?

– Что вы задумали? – проворчал Холландер и посмотрел на подставленный под дверную ручку стул. – Вы никогда не соблюдали правила – и, честно говоря, ничего другого я от вас не ожидал.

– А ведь при этом можно подумать, что мы похожи, мы ведь отстаиваем одинаковые взгляды: общество необходимо защищать от отдельных людей. – Снейдер перегнулся через стол. – Но я спрошу вас: кто защитит отдельных людей от общества?

Холландер сверкнул на него глазами.

– На что вы намекаете?

– Ваш предшественник был неподкупен и отвергал все попытки графа Эриха фон Кесслера. В отличие от вас.

– Черт возьми, о чем вы говорите?

– Я говорю о неплохом дополнительном доходе, который вы скрываете от трех бывших жен, которые уже много лет вытягивают из вас последние деньги.

– Красивая теория!

– Ирена Эллинг раскрыла, что творилось в вашей тюрьме. Пять тысяч евро за каждый синяк, десять тысяч евро за ушиб, сто тысяч евро за прерывание психотерапии ввиду агрессивного поведения, – перечислял Снейдер. – Что вы сделали с тремя миллионами, которые Эрих фон Кесслер выплатил вам в течение трех лет?

– Завидуете, потому что сами получаете в БКА мизерную зарплату? А теперь я вам кое-что скажу. – Холландер выпрямился в кресле. – Возможно, деньги портят характер, но их недостаток ни в коем случае не делает его лучше.

– Часть денег так же получили судья Бек и судебный психолог Ашенбах, верно?

Холландер засмеялся.

– Вероятно, чтобы Ашенбах написала соответствующее заключение, а Бек запретила вам здесь появляться? Вы так это себе представляете в своем мирке? Продолжайте фантазировать! Какое еще преступление я совершил?

– Скажите мне сами!

– Я понимаю, вы взволнованны. Я слышал, что вы наконец-то поймали этого подонка Пита ван Луна. Почему это заняло столько времени?

– Подонка? – У Снейдера дернулась бровь. – De mortuis nil nisi bene.

– О мертвых либо хорошо, либо ничего? Я вас умоляю! Даже если речь идет об убийце женщин?