Сказка о том, как Иван женился(СИ)

В душе было погано, как от выпитого в юности «Солнцедара», смешанного со светлым разливным и полулитром. Это состояние организм запомнил навсегда и сейчас с тщательностью допроса обвиняемого в киднепинге, воспроизводил его этапы.

Прокурор легко нырнул и, развернувшись в холодном слое воды, быстро заработал руками, разогревая мышцы, и, заставляя тело гнать кровь побыстрее и мысли подальше.

На берегу его встречала делегация. «Ванькины друзья», — тепло подумал он, вылезая по мелкой острой гальке, и, громко выражая при этом свои эмоции.

— Дядя Андрей, вы монстр! — поприветствовал его Сашка. — Это же надо, нас сразу нашли. Ванька то не объявился ещё? — и не получив ответа, тут же успокоил, — объявится. Тогда Хенрик с Ирен почти сутки телепортировались. Главное, чтоб не в Антарктиду…

Андрей оделся и пошёл к скачущим сайгаками мальчишкам. Они сворачивали лагерь.

— Сонечка, вам нравятся клоуны? — Вокруг? Или в цирке? — сообщил он резво запихивающим барахло в огромные рюкзаки найдёнышам.

Разумный Сашка остановил созидательно-разрушительную деятельность и, осмотрев спасительный транспорт, изрёк:

— Ребят, ну мы все не влезем…

***

Его напоили чаем и, после бурных обсуждений, Андрей Дмитриевич, пересыпая речь еврейскими анекдотами, бурчанием и тяжёлыми продолжительными вздохами, предложил переместиться в небольшой отельчик. Что делать с ребятами, он пока не придумал, а возвращаться к двум озверевшим «мымрам» не хотелось, от слова «совсем».

Ребята покатались по окрестностям и к обеду перевезли весь скарб к красиво заросшей диким виноградом и ползучей мальвой забегаловке, с гордым названием «Мир о Мара. Бутик отель. Эрдемит».

Там же и перекусили.

После вкуснейшего чечевичного супа, долмы и кюфты Андрей Дмитриевич не почувствовал себя свежее, но… как-то отлегло. Вернув мозгу способность думать, а организму — действовать, прокурор приступил к анализу.

— Итак, что мы имеем в минусе, — начал он. — Загранпаспортов нет, денег нет, снаряжение полупрофессиональное, качественное; как пересекли границу непонятно, Сирия рядом… Вывод для любой спецслужбы, вы — отряд террористов. Однако… Все москвичи. У всех «вышка», все малолетки. Значит не террористы, а ГРУ…

— А что в плюсе? — слаженным шёпотом поинтересовались близнецы.

Прокурор обвёл глазами лица сидящих напротив и похолодел. Перед ним сидели обычные мальчишки, без закидонов и прочих неприятностей. Дети. Опять закололо в груди, и он, внутренне собравшись, хмыкнул:

— А в плюсе с вами я, дети мои, Серый Волк…

Лёха откусил кусочек пахлавы, сделал глоток чаю из маленького смешного стаканчика и важно добавил:

— Ну, в принципе, здесь и Израиль недалеко… Дядя Андрей, я тоже анекдот знаю. — Встретились серый волк и три поросёнка. Поздоровались с хищником, а он им «Шалом, дети мои…», так что, может, и нас пронесёт, со свининой-то…

Прокурор заказал пива и, переместившись во внутренний дворик, стал наблюдать за движением дневного светила. Не смотря на внешнюю суровую браваду, он был чуток и восприимчив, умел думать и анализировать ситуацию. Пережив «лихие девяностые», время массовых чисток органов и прочие свойственные родине перипетии, он давно научился понимать и оценивать, казалось, невероятные ситуации, и, сейчас, будучи внешне расслабленным, он активно просчитывал все возможные и невозможные варианты.

Только жена, посмотрев в глаза, в которых таился ужас возможной западни, поняла бы сейчас его состояние. Но Натальи Николаевны рядом не наблюдалось. «И, слава богу!», метнулась выстрелом мысль в голове.

Пытаясь прикинуть вероятности, Андрей, к собственному ужасу, видел множество неизвестных, боялся того, что могло произойти и не знал, куда двигаться дальше. Случайно брошенная фраза про Антарктиду нарисовала в голове картину вмёрзшего в Патриарший пруд трупа, которого ломом выковыривали два дворника-узбека по весне. Он вытер потный лоб и осмотрелся.

За столиком напротив сидела, держа длинными пальцами чашку с капучино, дама. На фоне роз и гор, она выглядела какой-то неживой, как написанный пастельными красками портрет. Он посмотрел на залитые солнечным светом золотые волосы, длинную тонкую шею, высокую грудь, резко очерченную квадратным вырезом сарафана, и удивился этой хрупкой, случайно возникшей перед ним красоте. Всю свою жизнь Андрей сталкивался с уродством человеческой жизни. Смело глядя вперёд, шёл и видел грязь, черноту и изнанку. А здесь, в «Тьмутаракани мира» столкнулся с гармонией. Его не интересовала эта женщина, Андрей Дмитриевич просто сидел и любовался мягким переливом теней и штрихов на широкой, свисающей фалдами юбке и таяющими контурами тонких переходов цвета от персиковой нежной кожи, до каймы у самых щиколоток, цвета маренго.

Резкий телефонный звонок заставил вздрогнуть.

— Андрей, — моментально узнанный голос вызвал озноб. — Андрей, ты меня слышишь?

— Да, Мама…

— Андрей, где Ванечка? Наташа бросила трубку! Что там у Вас происходит, в конце концов? Ты взрослый человек, прокурор, где дети?