Сказка о ветре в безветренный день

— А, так это Иги-Наги-Туги, — сказал король. — Так вот что тебе больше всего понравилось. Ну ещё бы! Мой Иги-Наги-Туги — самый замечательный музыкант на свете. Он живёт у меня во дворце и играет только для меня и моих придворных.

— Нет, — сказал учёный королю, — его зовут как-то иначе. И живёт он вовсе не во дворце, а в маленьком доме на чердаке. Я поселился в этом доме. Я услышал шаги над головой, а потом эту музыку. Я был потрясён.

Король Самый Первый от неожиданности чуть не поскользнулся на полу. Этот пол был натёрт, конечно, лучше всех полов на свете.

— Как?! — закричал он, — Этот музыкант ещё лучше, чем мой Иги-Наги-Туги? Мерзкая выдумка! Клевета! Низкий обман! Этого не может быть. Мой Иги-Наги-Туги — лучший музыкант на свете. Ты просто не слышал, как он играет, поэтому ты так и говоришь!

— Но ведь вы тоже не слышали, как играет мой музыкант! — сказал учёный.

Это была правда. Король ничего не мог на это возразить.

— Тогда пусть они оба сыграют нам! Немедленно! Сейчас же! Я не хочу ждать ни минуты! Тогда ты сам увидишь, что твой музыкант и в подмётки не годится моему Иги-Наги-Туги.

Через полчаса в зале собрались все придворные. Пришёл знаменитый музыкант Иги-Наги-Туги. Он вошёл в зал, помахивая своей золочёной скрипкой. Стражники приволокли за шиворот бедного музыканта. Он был ещё совсем молодой, но волосы седые. Узкие плечи. Печальные глаза.

— Ну играй же, мой Иги-Наги-Туги! — нетерпеливо приказал король.

Иги-Наги-Туги заиграл. Он заиграл весёлый танец. Король стал притоптывать толстой ногой. Иги-Наги-Туги заиграл ещё быстрее и веселее. Придворные начали повторять в такт музыке:

— Иги-Наги-Туги!.. Иги-Наги-Туги!.. Всё громче и громче. Раскачиваясь и хихикая. Колени начали сами сгибаться.

Лица у них стали бессмысленными. Они вскидывали ноги выше головы. Широко раскрытые рты орали: — Иги-Наги-Туги! Иги-Наги-Туги!.. — Можно было подумать, что все они сошли с ума.

Сам Иги-Наги-Туги, длинный, сверкающий, крутился среди танцующих, и скрипка в его руке взвизгивала и хохотала. Вдруг: дзынь! На скрипке лопнула струна.

Тут сразу все заговорили, перебивая друг друга, тяжело дыша.

— Какая чудесная музыка!

— Какой прелестный танец!

— Просто невозможно усидеть на месте!

— Ну конечно, всё ясно, он может не продолжать!

— Ну конечно, зачем ему продолжать?

— И так ясно, что он самый лучший музыкант на свете!

— Ну что, слышал? — с торжеством сказал король учёному.— Понял теперь, а? Ну что ты теперь скажешь? Учёный повернулся к бедному музыканту.

— Сыграйте, прошу вас, — сказал он.

И бедный музыкант заиграл.

Первый звук, чистый и лёгкий, как будто стёр остатки глупой весёлой мелодии. Исчезли улыбки. Шире открылись глаза. А музыка всё лилась и лилась. Музыка говорила каждому: проснись и оглянись вокруг! Ты забыл о главном! Ты забыл о главном! Вспомни, вспомни, что самое главное в твоей жизни! Музыка вела за собой куда-то вверх, на вершину волшебной горы, откуда был виден сразу весь мир. И сердце поднималось вместе с ней и стучало всё громче и громче… и вдруг: дзынь! Лопнула струна. Всё кончилось. Музыкант опустил смычок.

— Нет! — закричал вдруг Иги-Наги-Туги. Он наклонился вперёд. Глаза его были полны слёз. — Продолжай, доиграй до конца! Иначе я умру!

Да, я думаю, что в нём всё-таки погиб настоящий музыкант, в этом Иги-Наги-Туги.

Тут все зашевелились и стали оглядываться. Одни — с тупыми лицами пожимая плечами. Другие — растерянно улыбаясь. Музыканты мелодично сморкались. В дверях, позабыв обо всём на свете, стоял повар в белом колпаке. На его лице застыла неподвижная улыбка.

Старый поэт сидел отвернувшись. Плечи у него тряслись от рыданий.

Король с досадой посмотрел вокруг.

— Ничего не понимаю! — воскликнул он. — Какая-то чушь, а не музыка. Ну что тут может вам нравиться? Ты, наверное, играешь слишком тихо. Подойди поближе и играй погромче. Прямо мне в ухо.

Скрипач натянул новую струну и заиграл опять, но король сразу же прервал его:

— Ну теперь ты меня просто оглушаешь. Встань за моим троном, чтобы я не видел твоей жалкой фигуры. Может быть, тогда…

Скрипач стал за троном и снова заиграл. А король вертелся на троне и громко пыхтел от натуги. Его лицо стало совсем красным.

— Какая-то чушь, а не музыка! — рычал он. — Сколько ни стараюсь, ничего не могу понять…

И вдруг все, кто был в зале, услыхали какой-то шум. Как будто море подошло к дворцу и его волны бьются о стены.

Король распахнул окно.

Вся площадь перед дворцом была заполнена народом. Люди стояли, подняв кверху лица, изменённые волнением. Они слушали музыку.

— Как? — закричал король. — И они её понимают? Эти нищие, эти бедняки! Эти оборванцы! Они тоже владеют этим сокровищем? А я? А я?..

Король в ярости затопал ногами. Он надувался как индюк. Он кружился на одном месте и затыкал пальцами то одно ухо, то другое. Он тяжело дышал и кряхтел.

— Я хочу, хочу понять её! — в ярости твердил он. — Эта музыка какая-то дурацкая. Может быть, её и слушать надо как-нибудь по-дурацки? Может быть, вверх ногами?