Сказка про белого бычка

Странно, как это еще Матлюба Алиевна не обзавелась джипом. Да зачем ей машина? Разве что для поездок на базар. Жена хокима придерживалась строгих правил, регламентирующих поведение мусульманской женщины. В светской жизни почти не участвовала, за исключением того, что раз или два в месяц устраивала благотворительные приемы, сбор от которых шел на детские дома или больницы. Все остальное время посвящала семье, которая по узбекским меркам была небольшой — всего-то двое сыновей и пока неженатых.

Младший сейчас выступил в роли спасителя гостя из цепких объятий закона.

Бесцеремонно изъяв свой паспорт, Роман помахал им перед носом опешившего мента.

— Хайр,[18] почтенный!

— Хайр… — механически козырнул постовой непонятно кому-то ли отпускаемому им прохожему, то ли ожидающей последнего машине.

— Чего он от тебя хотел? — поинтересовался Рахимов-младший, когда журналист плюхнулся на сидение.

— Разве непонятно, чего они все хотят? Денег, конечно!

— Кутак! — ругнулся юноша. — Шел бы в нищие подаяния просить!

Градов покосился на парня.

Внешне Темир был полной противоположностью брата.

Мирза — невысокий, плотный и кряжистый, с бровями-кустиками, нависшими над маленькими глазами, вечно презрительно сжатым ртом. Одним словом, «Ворчун Гамми».

Этот же напоминал молодого леопарда. По-кошачьи грациозный, стройный и широкоплечий, с тонкими чертами по-девичьи смазливого лица. Под красиво изогнутыми бровями, обрамленные двумя рядами длинных пушистых ресниц, сияли глаза-колодцы весьма необычного для узбека небесно-голубого цвета. Вся осанка Темира выражала невиданную крепость духа, и в то же время женственность его лица придавала образу парня некую чувственность, сразу выдавая молодость. Казалось, будто Рахимов сошел с обложки глянцевого журнала, потому как в его внешнем виде практически не было изъянов. Вот только холодность и странное равнодушие васильковых глаз, да тонкие губы, искривленные в почти такой же, как у брата, ухмылке, как-то отталкивали от красавчика.

Темир достал из кармана золотой портсигар и вытащил оттуда тонкую дамскую сигариллу в пластмассовом мундштуке.

— Все никак бросить не могу, — улыбнулся он Роману, прикуривая. — Усто ракс ругается, но попробуй брось, когда рядом одни курящие. У нас ведь в модельном бизнесе практически не встретишь никого, как говорится, без вредных привычек.

— А ты что, моделью промышляешь? — удивился Градов.

Он что-то такое слышал во время семейных застолий в доме хокима, но особенно не заморачивался по поводу места работы младшего отпрыска Улугбека Каримовича, поскольку тот его не особенно интересовал.

— Нет, — скривился парень, — я что-то вроде менеджера. Отец устроил, рахмат ему за это. Веришь, не жизнь, а сказка. Круглосуточные тусовки, показы, клубы, выпивка рекой, девушки красивые… сам понимаешь.

Молодой человек многозначительно ухмыльнулся.

«Вот уж типичный представитель „золотой молодежи“», — отметил про себя Роман, наблюдая за тем, как Темир, закатив глаза, томно затягивался и, запрокинув голову, выпускал кольца сладко пахнущего дыма. Все его повадки и манеры выдавали желание Рахимова произвести впечатление на собеседника и выглядели какими-то наигранными и искусственными.

— Мы, собственно, куда? — таки решил поинтересоваться журналист, видя, что они выезжают за пределы города.

— К Усто раксу в гости.

Ну, наконец-то.

Роман уже начал думать, что никогда не доберется до учителя. По крайней мере в этот свой приезд.

Два года назад Спитамен-ака по приглашению Улугбека Рахимова переехал в Элликкалу, где для его школы было построено новое здание. Причем, по просьбе Усто ракса воздвигли его не где-нибудь, а рядом с Топрак-калой. Таково было условие, выдвинутое мастером танца. Дескать, в этом месте наиболее благоприятная для занятий аура. И именно здесь в давние времена находилось учебное заведение, заложившее традиции шиваната. Хоким не стал возражать. Раз надо, так надо.

За минувшую неделю Градову так пока и не позволили наведаться в то место, ради которого он по официальной версии и прибыл в Каракалпакию. Мотив отказа был один: запрет районной санэпидемстанции. Топрак-кала и ее окрестности до поры до времени объявлены закрытой зоной. Эпидемия пошла на спад, но угроза новой вспышки болезни еще остается. О непонятных миражах речь, само собой, не шла.

В принципе, Роман пока не шибко-то и рвался на древние развалины. Повидаться с наставником — дело иное. А в остальном… Чем дольше он туда не доберется, тем больше у него будет времени для сбора материала по основному заданию. Кое-что уже наклевывалось. И это что-то хорошего настроения журналисту не прибавляло.

Некоторые подозрения закрались в душу уже на второй день пребывания в гостеприимном доме Рахимовых.