Сказка про Федота-Идиота и Ивана-Дурака

Утром спозаранку, чуть рассвет забрезжил, постучал Царь в спаленки к детям своим…

Сам-то он глаз не сомкнул всю ноченьку, думку думал тяжкую, решался на дело рисковое, важное для него. Одно дело пойти туда, не знаю куда, и добыть яблоко колдовское, а другое дело — кого послать?! Перебирал он в мыслях своих людей верных и преданных, всех подданных — богатырей ратных, мужей учёных, работный люд и прочих. И чем больше думал, тем больше понимал, что и послать-то некого. Не доверить им такое. Да и стыдно. Что узнает один, про то прознает и весь народ. Смеху не оберёшься.

И тут в голову ему пришла шальная мысль — а не послать ли кого-то из сыновей на дело это колдовское нечистое?! Федота, например. А что, он парень зрелый, косая сажень в плечах, и умом вроде Господь одарил. Объяснить ему, что к чему, родной ведь — должен проникнуться, понять.

Сковало грудину у Пантелеймона от мыслей этих, череп сдавило: жалко кровинушку посылать незнамо куда, да боле всего себя жалче — любовь штука коварная, опутала путами невидимыми по рукам и ногам!

«А ну как не справится?! — размышляет Царь, — Федот хоть и головастый, да уж больно мнительный, осторожный… Вот Иван, к примеру, хоть и молод, да удалью поделиться с кем хошь может, рисковый, бесшабашный, такой не то что яблоко — всю яблоню с корнем притащит!»

И чем больше думал Пантелеймон, тем больше приходил к решению, что послать-то надо обоих!

… — Вот что, сыновья мои дорогие, присаживайтесь поудобнее — я сейчас вам кое-что страшное говорить буду. А то ну как упадёте.

— Не могу я сидеть, пока ты, батюшка стоишь, — говорит Федот.

А Иван завалился на трон царский, да ещё и ноги на подлокотник закинул — ох, и дерзок, плут эдакий!

Посмотрел на них Царь, и тоже присел на краешек скамьи.

— Давай, говори свою страшилку, жуть как интересно! — улыбается Иван.

Федот на брата посмотрел с укоризной, головой покачал, да ничего не сказал, вздохнул только.

— Взрослые вы у меня, — печально молвит Пантелеймон, — жанить скоро вас надо будет, эээх! Невесту себе не присмотрел, Федотка?! А?

— Не, — покраснел Федот, — рано мне ишшо жаниться!

— А я присмотрел! — хвастает Иван, — Авдонька, али Анфиска, а может даже Варварушка, али Татьянушка! Они все красивые, я даже не знаю… И это только те, в которых вчера влюбился!

— Вот ты дурень, — говорит Федот, разве ж это так делается?! Кто ж так влюбляется? Сначала же надо определиться, на одной остановиться, с родителями её познакомиться, о приданом узнать, дом построить, а потом уж и сватов засылать! Да, батюшка?

— Эхе-хе, — только и сказал Пантелеймон в ответ.

— Не хочу сватов, — улыбается Иван, — сам хочу! Через балкон залезу ночью и украду!

Федот опять языком поцокал с осуждением и глаза закатил к потолку, мол — дурень же, что с него взять!

— Вот, дети мои, об этом и речь пойдёт, — облегчённо оживился Царь, тема-то сама собой в нужное русло легла, — много годков ужо прошло со дня смерти матушки вашей, земля ей пухом, царствие ей небесное… А я-то между прочим не старый ишшо… Вопчим, царевичи мои, жаниться я надумал! Влюбился намедни в девицу одну, мочи нет! Простите, что принял решение, не посоветовавшись с вами, но меня всё равно не переубедить: решил, значит решил!

— Ой! — округлил глаза Федот.

— Ух-ты! — разлыбился Иван, — Урррааа, батюшка женится! Вот погуляеееем!

— Ну, как бы поздравляем! — робко говорит Федот, — ты, батюшка, жаних завидный, царство-государство богатое, да и внешностью Бог не обидел — выглядишь от силы на тридцать три!

— Спасибо на добром слове, Федотка, токма зеркала не обманешь! А я вот по этому вопросу вас и позвал. Думаю, что избранница моя согласилась бы со мной под венец пойти, ежели я бы помоложе был…

— Да не старый ты вовсе…

— Молчи, Федот! Невеста-то моя — даже моложе тебя будет, во как! В этом-то и прамблема! Разница в годах у нас больно великоватая.

— Делаааа!.. — сдвинул шапку на глаза Иван.

Пантелеймон покраснел немного, засмущался, но взял себя в руки.

— Но оказывается, соколики мои, прамблему-то эту решить можно! Хоть энто и трудно очень…

— Костьми ляжем, батюшка, но поможем, как бы не было трудно! — торжественно говорит Федот. У него аж голос сел от волнения.

— Все трудности решаемы, ежели только захотеть! — заявляет вдруг Иван весело, — поскольку трудности энти существуют у нас в голове! Во как! А в мире их нет! Совсем. И ежели мы чего-то пожелаем, то и получить это завсегда сможем!

Царь посмотрел на сыновей с умилением и сказал:

— Вопчим, как бы то ни было, а жаниться я смогу!

— Но на другой? Постарше? — предположил Федот.

— Или подождать, пока та постареет! — снова смеётся Иван.

— Э-э-э, довольно изгаляться над батюшкой, повесы! Дело-то очень уж сурьёзное. Слушайте! Есть где-то на свете средство одно, для того чтобы любому человеку моложе сделаться — яблоко молодильное. Кто его съест, тот сразу юным сделается, красивым и без морщин всяких!

— Да ладно! — раскрыл рот Федот.

— У нас энтих яблочек — полный сад, — зевает Иван, — я кажный день их ем и ни одной морщины! А уж малина какаяяяяя!..

— Вот дурень! — только и сказал Федот.

Глава вторая