Сказка про каштан

- На святых местах. По которым Халльгер его возил. И здорово растрясал по дороге, так что бедняге принцу от этого делалось только хуже - да?.. Вот тебе и "белая магия"...

- Вроде того... А второй бедняга принц, Айрик, места себе не находил. Наконец он не выдержал, и однажды осенним вечером, ничего не сказав брату, взял лодку, взял свой верный меч, налил святой воды в бутылочку - и поплыл на Маленький Остров...

- А бутылочки тогда были?

- Ну, не ехидничай. Пусть во фляжку.

"... А ведь все было так хорошо, так ослепительно хорошо. Произошло только одно, одно-единственное несчастье - и теперь Айрик засмеялся бы, вспомнив о том, каким огромным и непоправимым оно ему тогда показалось. Засмеялся бы, если бы ему не было так больно.

Это случилось в первый же день, как он прибыл в поместье эарла Хальреда из рода Халльгера. До этого деревенскому мальчишке не приходилось бывать в таких домах, и ничего более красивого и необыкновенного он еще не видел. Во-первых, дом был каменный, в нем было множество окон, высоких окон - и стекло в некоторых из них было цветным! Во-вторых, было в нем целых три этажа и высокая квадратная смотровая башня, в которую вела витая лестница. В-третьих... да что уж там, это был настоящий замок вроде тех высоких цитаделей, в которых проживают в раю воины Христовы, беспрестанно сражающиеся на веселых турнирах, где, однако же, убить никого нельзя... Так рассказывала некогда бабушка, и отец, хмурясь, называл эти ее россказни вайкингскими предрассудками, однако Айрику эти истории запали в душу. В самом деле, рай с веселыми турнирами вызывал в нем куда больше доверия, чем тот, о котором говорил деревенский священник: "И не будут праведные иметь тел, только бесплотные души их будут радоваться там, непрестанно распевая: о, свят ты, свят, Господин наш и Творец!.." Петь Айрик не умел. И не любил...

Эйрик после перевязки ран и быстрого обеда, который мальчикам подали в малой трапезной, удалился говорить с отцом. "Ну, пошел я... на виселицу", - заговорщицки шепнул он побратиму, направляясь к дверям вслед за молчаливым слугой. И, когда Айрик тревожно вскинулся, вспомнив тяжелый взгляд седого эарла, которым тот поприветствовал своего наследника на входе в залу, - открыто рассмеялся.

- Да не волнуйся ты... Отец все всегда понимает правильно. Он же лучше и добрей всех на свете!

Айрик позволил себе молчаливо усомниться. Вид властительного Хальреда внушил ему глубокое почтение напополам со страхом. Но, с другой стороны, Эйрику все же лучше знать! Тем более что, уходя, брат дал ему свое принцевское разрешение облазить вдоль и поперек весь замок и все внимательно рассмотреть.

- А всем, кто спросит, что ты тут делаешь, покажи язык и скажи, что я тебе позволил, - предложил он на прощание, и дверь наконец закрылась за ним. Идеей насчет языка Айрик заранее решил пренебречь, а вот остальное принял с удовольствием.

...Лазать по незнакомым местам - дело опасное. А останавливаться у незнакомых дверей и вовсе нехорошо. Айрик нипочем и не остановился бы, если бы не услышал отчетливое - нет, так ошибиться невозможно - имя своего отца.

... - Хенрик, дружинник, говоришь?..

- Да, отец. Кажется, так. Айрик сказал, тот погиб в битве против мятежников... На Рыбачьем острове, кажется. Это было позапрошлым летом, правильно?..

- Да, сынок... Значит, это Хенрик Рыжий. Родом с Княжеского, верно?

- Не знаю точно, - голос Эйрика напрягся, словно он увидел что-то что-то, может быть, в лице эарла - что его насторожило. Что-то опасное.

Теперь Айрик бы не смог уйти, даже собрав всю свою силу воли.

- Тогда это весьма скверно. Да, не ожидал, что тебе придет в голову побрататься с сыном Хенрика Рыжего! Кто бы мог подумать, Христос Господин Людей!..

- А что...

Но ответ последовал раньше, чем был задан вопрос. И боль от этого ответа была так велика, что Айрик осел на землю, глотая воздух открытым ртом, будто от удушья.

- Повешен за дезертирство. Показательно, при всей дружине. Странно, что посыльный не сообщил его семье. Он должен был сообщить и вернуть опозоренный Хенриком меч.

Посыльный, посыльный, милый Эдерик, друг отца. О, дядя Эдерик, ты нас не спас, подумал Айрик и залился слезами. Весь мир его мгновенно перевернулся с ног на голову, и он чувствовал себя, свою некую основополагающую штуку - честь, наверное - болтающейся на веревке, с высунутым синим языком. "Я пошел на виселицу", сказал смеющийся Эйрик, вставая из-за стола. "Меч твоего отца, дружок... постарайся стать его достоин" - сказал дядя Эдерик, протягивая длинное, завернутое в тряпицу... Дядя Эдерик, ты ж его друг. Зачем ты так?.. "Стать его достойным".

Самое страшненькое было в том, что Айрик всегда любил отца - а мертвого и вдвое сильнее - за отвагу. И - за геройскую смерть, Темный побери. А теперь он плакал - и ему казалось, что из глаз течет не вода, а кровь, - от любви к отцу, но эта любовь была сродни стыду. Айрик еще такого чувства не знал - но это была жалость. Знаете, это и в самом деле очень больно - плакать от жалости к собственному отцу.

Хорошо еще, ему хватало ума делать это беззвучно.