Сказка про наследство. Главы 1-9

– Тубаев работал бетонщиком на строительстве доменной печи. Многотиражка «Трудовая вахта» писала о бригадире ударной бригады Прове Сатарове и его товарищах, в том числе и о Тубаеве. Когда задули первую домну, то из первого же кортубинского чугуна отлили бюст Ленина и памятные знаки для особо отличившихся работников. У вас в семье сразу двое получателей таких знаков – старший Елгоков и его зять Тубаев. Ваша бабушка Юлия Иннокентьевна направляла молодого мужа – он закончил ФЗУ, затем металлургический техникум, сделал карьеру на комбинате, пройдя путь до начальника основного цеха.

– Достойная жизнь. Маленькая ремарка к вашему выступлению – дедушка умер в восемьдесят четвертом, то есть почти тридцать лет назад.

– Я тогда работал на комбинате. Был лично знаком с Василием Петровичем Тубаевым. Могу сказать о нем только хорошее… Итак, младшая дочь Елгокова вышла замуж, родила детей и до сих пор здравствует. Уж Юлия Иннокентиевна заслуживает самого искреннего восхищения.

– Странно от вас это слышать. Ведь с вашей точки зрения, мои предки приложили максимум усилий для становления тоталитарной системы. Вы это ясно осознавали.

– Осталось уточнить последнее, Максим Маратович. Ваш отец, Марат Григорьевич Елгоков, был сыном старшей сестры Марьяны, а не Юлии? правильно? Он рано осиротел, и его еще ребенком взяла на воспитание тетя Юлия. Марат вырос в ее семье, среди ее детей, считал ее своей матерью, а вы относитесь к Юлии Иннокентиевне как к родной бабушке, но она вам – двоюродная, если подходить формально. Марат никакой не Тубаев – он носил девичью фамилию матери. Запутанная ситуация, не считаете?

– Ах, вот оно что! Вы откопали эту давнюю историю и решили, что она вызовет интерес? или даже скандал?

– Упаси Бог! Я, конечно, понимаю, что Елгоковы – это сливки кортубинского общества. Часть здешней легенды. Советской легенды о комбинате. И ничто и никто не может пошатнуть ваш семейный пьедестал – даже эпизод с рождением старшего внука Иннокентия Елгокова. И потом, в наше время кого смутит ребенок у незамужней матери? Хотя, конечно, следует признать, что до войны патриархальная мораль сохраняла свою силу и даже причудливо сочеталась с коммунистической моралью. Бывают чудеса на свете. Но вам, Максим Маратович, это никоим образом повредить не может. Или может? Тем более, что муж у Марьяны все-таки был.

– Порываев, а так ли важно выяснять сейчас подробности? копаться в прошлом? тревожить память давно умерших людей? делать больно живым родственникам? Я не себя имею в виду.

– О-о, ваша бабушка Юлия принадлежит к особой породе людей. Пусть звучит шаблонно, но эти люди испытали колоссальные трудности и, самое главное, сумели им противостоять. Они не были пассивными наблюдателями, тем более жертвами – они вошли в ряды активных участников событий.

– Припоминаю любительские стихи в многотиражке:

Да, смогли мы! Мы стали
Крепче рельсовой стали.
В глубине наших дум
Раскалился чугун.

– Автора не помню. Тогда на почве трудового энтузиазма рождались подобные корявые строки. Но искренность подкупала…

– Вы любитель стихов, Порываев? Удивили…

– Я не про стихи. Юлия – извините, что называю вашу бабушку только по имени, но ее до сих пор все так зовут – не спутаешь, на комбинате просто нет и не может быть другой Юлии… Она пришла на комбинат в период его становления – после войны, когда завершалось строительство ТЭЦ, коксовых батарей, литейки, доменного цеха. Одна из первых дипломированных специалистов – выпускников УПИ. Такой серьезной структуры, как ЦЗЛ еще не существовало, а была маленькая экспресс-лаборатория химического анализа с десятком лаборантов. Это уже потом – под нужды развивающегося производства, внедрение новых процессов – стали создавать полноценное многопрофильное подразделение. Косяком шли НИРы, здесь паслись сотрудники столичных отраслевых НИИ, защищались докторские и кандидатские диссертации, выдавались свидетельства на изобретения, писались статьи и книги, а сама ЦЗЛ на излете Союза насчитывала до четырехсот человек и состояла из двух частей – научно-исследовательской и контрольной. Юлия Иннокентиевна руководила металлографической лабораторией – компетентный специалист, с ее мнением считались, ее уважали за личные качества – ум, работоспособность, порядочность. Она была резка и честна до безобразия. Была и есть. Ваша бабушка – фигура легендарная. Она достойна своего отца – Иннокентия Елгокова.

– Вы спели целый панегирик моей бабушке.

– Я ее очень уважаю. Правда, правда, Максим Маратович!

– Тогда зачем вы… Нет, не понимаю, хоть убейте!

– Сейчас поймете.

***

– Да, я чрезвычайно уважаю вашу бабушку, дорогой Максим Маратович.