Сказка про наследство. Главы 1-9

А так удача редко освещала ее обыкновенную жизнь. Сходила замуж, но сперва дождалась совершеннолетия и самостоятельности сестры Ирэн. Муж гораздо старше Ларисы – заметная фигура на заводе и в местном общества. Вениамин Игоревич Имбрякин – выпускник советского вуза, специалист в металлообработке, начальник техотдела – так сказать, штаба инженерной мысли ТыМЗ, ведающего всеми техпроцессами и оборудованием, а оборудование было разным и даже уникальным (до недавнего времени успешно эксплуатировались немецкие трофейные станки). Директор Б.С. Васыр очень уважал Имбрякина за башковитость, называл нашенским Кулибиным, прочил карьеру. Нет, директором Имбрякин не стал бы – он ярко выраженный технарь, и лучше разбирался не в людях, а в машинах и механизмах, вдобавок свою неколебимую уверенность, что миром правят законы логики и целесообразности, переносил на общественные отношения. Являлся искренним коммунистом, и на излете советской эпохи его даже избрали секретарем парторганизации завода (это когда более ушлые поняли, куда ветер дует), Имбрякин согласился тащить воз, груженный массой проблем. Что случилось с неподъемным грузом и наивными лошадьми – идеалистами, всем известно. Утылва пожалела об Имбрякине – спился он. Нелегка участь жены при таком муже. Дюша вот ушла, прихватив сыновей, и не охнула. А Лариса осталась с Имбрякиным до конца. Терпение – Ларисина сущность. Она не роптала. Сколько женщин в России живут по домостроевским правилам – наверное, не все они дуры и страдалицы? ни к кому не лезут – напротив, это их лишают права решать за себя. Вопрос – счастлива ли Лариса в браке или она принесла жертву? Естественно, со стороны лучше знают!

Замужество длилось не так, чтобы долго – не всю жизнь. Успел родиться сын Леша – замечательный малец. Пусть не счастье, но что-то же получили оба супруга? Ларису можно не брать во внимание – наплевала на себя ради семьи – нет, не толстая тетка с начесом, но унылая домашняя клуша. Зато Имбрякин – не простой алкоголик; он – инженер, каких много имелось в Союзе. Про одного даже песню сочинили – про технолога Петухова. Помните у Визбора?

Вот я, говорю, и делаю ракеты
Перекрываю Енисей…

Пусть ТыМЗ не делал те самые ракеты, но являлся вполне успешным предприятием колоссального народохозяйственного комплекса СССР. И мы – благодаря тысячам и тысячам подобных Имбрякиных и Петуховых – действительно были впереди планеты всей в таких вещах, которые уже следующему поколению – К. Кулыйкину и другим – даже не снились, увы… Теперь это прошлое. Лариса овдовела и одна воспитывала сына, переживала нынешнюю провинциальную безнадегу – эти кризисы, импичменты, приватизации, инфляции, девальвации, дефолты – всего не упомнишь, да и есть смысл вспоминать? как будто прибавится что-то… В маленькой семье весьма скромный достаток – много ли заработает цеховая табельщица на ТыМЗ (актуальная поправка – зарабатывала)? По такой причине Нифонтовы (и подавляющее большинство тылков) оказались на обочине современной жизни, не испробовали ее манящих соблазнов. Они ни разу не отдыхали на российском юге, в Турции или Египте. Европа материализовалась из фантомной дали лишь для Ирэн – она в последние годы ездила на заработки в Москву и за границу – не разбогатела, а сейчас, вообще, вернулась без денег, чемодана, документов – в одной красной юбочке. Ну, хоть так пощеголяет перед тылками. У Ларисы скромный гардероб – да это и лучше при ее совковых привычках. Квартиру Нифонтовы (родители сестер) получили еще при Союзе. Трехкомнатная по тогдашним нормам – на четверых человек – родителей и двух дочерей. В одной из первых в Утылве пятиэтажных панелек по улице Коммунальной, 8А в Кашкуке (рядом с жилищем бабы Лиды). В квартире многие предметы из старого обихода. Евроремонт здесь сложно представить. Нифонтовы рассчитывают только на свои силы. Две сестры и мальчик Лешка работают на огороде – 6 соток на берегу Кляны, около подвесного моста, крошечный домик, построенный старшим поколением. Не личная прихоть и не модное хобби – без своего урожая семье не прокормиться. Материальные потребности и возможности давно определены и приведены к общему знаменателю. Грустно. Но полная безысходность обнаружилась только сейчас, когда встал вопрос о Лешкином образовании. Велика вероятность, что наследник Вениамина Имбрякина без институтского диплома снизится в социальном статусе, не сумев претендовать на интеллектуальный род деятельности. Сын инженера вероятно не станет инженером. Хотя смешно – какая интеллектуальная деятельность сохранится в Утылве?