Распахнулись створки, и девушка нырнула в спасительный полумрак
А что же ворпани? рыжие столбики в степи? Это уже не одиночные столбики – единое рыже-коричневое пятно двигалось за УАЗиком буквально по пятам, т.е. по его колесам. Гоу! гоу!.. Пятно, достигнув Казятау и асфальтовой дороги, встало. Если смотреть сверху – например, с восьмиметрового постамента – то вырисовывалась картина: рыже-коричневое пятно как масляная пленка на синем фоне – серебристо-синем мерцании. И четкая граница – светло-серая асфальтовая полоса. Точнехонько над ней (над полосой) статуя с руками нависает. Пятно застыло на границе и дальше не шло (не гоу), а тень от памятника росла, не отставая от тарахтевшей по дороге буханки. Повторился фокус, который однажды уже имел место быть. То самое место – известная в городе гостиница Мара, фокусник – тоже знакомый нам кот Кефирчик со своей тенью – как эта гигантская тень накрыла гостиницу. Но здесь фокус удался даже лучше, поскольку буханка ехала очень быстро, и тень спешила за ней. Эффект настолько стремительный, что, казалось, сама статуя накренилась, стремясь бежать вдогонку, и при таком крене чудом удерживалась в воздухе. Дэн с Лесей не видели фокуса, а Рванов, бросив взгляд вбок, с изрядным чувством выматерился. Мотор уже не тарахтел – взревел как на последнем издыхании.
Зажатый в руке девушке газетный сверток с синим дивором на Рвановском УАЗике въехал в Утылву. Эй! спящие, проснитесь!.. А интересно, кто-то, вообще, спал в эту ночь?
Прокатившись по прямой как стрела улице К. Солина до городской площади и темного и пустого здания мэрии, буханка нырнула в закоулки кашкукской частной застройки. Здесь Н. Рванов мог проехать с закрытыми глазами, и он ехал безошибочно к своей цели – к надежному убежищу от всех напастей, безумств. Конечно, понятно, куда прибыли – к обшарпанной двухэтажке на Коммунальной. Леся выпрыгнула из буханки прямо в спасительный полумрак подъезда (где ворпани не достанут). Стуча ногами по деревянным ступенькам, Леся бежала и кричала в голос.
– Баба Лида! Баба Лида!
– Баба! Бабушка! – вторил ей Дэн.
Кого звал Сатаров-младший? Тылвинскую бабушку или свою, родную – Веру Васильевну, которая давно умерла, бросила маленького Дэна и разрушила его счастливую, безопасную жизнь.
Вчерашним днем Галина Викентьевна Авдонина (по прозвищу Дюша) покинула свой модный магазин и побрела домой – в трехкомнатную квартиру на первом этаже по адресу Коммунальная, 6 в Кашкуке. Сегодня торговля не шла, все валилось из рук. И появление неожиданной клиентки Тамары Кулыйкиной (относительно которой были получены инструкции – пусть берет, что хочет, заплачено) не подогрело у Дюши даже профессионального интереса (сбагрить залежалый товар). Бизнесменша не стала притворяться, играть роль щедрой волшебницы из сказки. Не раскинула перед девушкой свои богатства – вороха из футболок, маек, топов, купальников, шорт, сарафанов, джинсов, лосин ярчайших – даже кислотных – цветов, с золотистой фурнитурой, отделкой стразами, крупными надписями Adidas, D&G, Versace, Dior, Prada, Gucci и т.д. (во всю грудь или во всю ж…) и с ярлыками, на которых красовались китайские иероглифы. Хозяйка, вообще, не задавала вопросов, лишь махнула рукой: выбирай! заплачено… Вот и Дюше предстояло заплатить. И нам предстоит.
Г.В. Авдонина (после развода с мужем вернула девичью фамилию) обоснованно считалась одной из самых умных женщин в Утылве. Принадлежала знаменитой когорте: Агния Кулыйкина, Калерия Щапова, Наталья Цыбина, Лидия Чиросвий. Если же углубляться в местную историю, то вспоминаются Калинка и Фаина Чиросвий, Анна Анютина. И еще можно добавить сюда до кучи Варвару Пятилетову – да! да, она тоже родом из Пятигорья. Все сильные, гордые, красивые. Что Варвару даже называли ведьмой, весьма обыкновенно, а не сказочно – тылки теперь в этом неколебимо убеждены.