Сказка сказок, или Забава для малых ребят

Напоминание о чести и скромности певицы было не лишним для старого герцога, известного как страстью к музыке, так и женолюбием. Андреана поехала вместе с мужем и детьми; судя по тому, что мы знаем, она пользовалась при дворе огромным уважением. За десять лет, проведенных в Мантуе, она действительно, как предчувствовал Фердинандо Гонзага, получила всеевропейское признание. Среди блеска и почета Андреана не забыла о братьях и сестрах, выпросив для них места в герцогской капелле. В 1612 году прибыл в Мантую и Джамбаттиста. Как автор текстов мадригалов, арий, музыкальных драм, с которыми выступала сестра, он получил от герцога то, о чем дерзко было и мечтать мелкопоместному дворянину, — графский титул. Даже не подкрепленный большими земельными владениями, он давал шанс на высокие должности при дворах всей Священной Римской империи, то есть в Австрии, Германии, Испании и в вассальных государствах последней[12]. Вскоре после этого на родине, в Джульяно, сорокашестилетний Базиле отпраздновал свадьбу с двадцатичетырехлетней местной уроженкой Флорой де Альтерио. То, что в церковных архивах Джульяно не сохранилось записей о детях этой пары, не обязательно свидетельствует о бесплодии брака. В годы службы в разных городах и феодах Южной Италии Базиле мог там и крестить своих детей. Описания рождения ребенка и родительских эмоций, которые мы встречаем в «Сказке сказок», носят очень непосредственный, интимный характер, — и хочется думать, что нашему герою довелось познать радость отцовства. Но как бы то ни было, прямые продолжатели его рода неизвестны[13].

В последующие годы Базиле служил во владениях герцогов и князей Юга Италии. Феодальные домены имели автономную систему управления и суда, подчиненную аппарату вице-короля в Неаполе. Звеном этой системы Базиле будет оставаться, с небольшими паузами, до самого конца жизни. В поздних стихах он вложит в уста одного из своих персонажей:

                   …И коль чиновник из суда идет домой
                    с такой же чистою сумой,
                    как совесть в нем чиста —
                    что было в жизни и со мной
                    не меньше чем двенадцать раз! — во всех устах
                    одно звучит: «нам здесь его не надо»,
                    здесь служба для людей другого склада,
                    вы зря его поставили сюда:
                    ни заработать, ни украсть — кругом беда!

(«Крюк»)

Существующее мнение, что Базиле пишет здесь о себе, проверить нечем. Его административная карьера видится довольно гладкой; отлично зная, как нравиться владыкам мира, ценя жизненный комфорт, он не для того искал хлебных мест, чтобы прослыть чудаком-нестяжателем или гонимым правдолюбцем. А вот картина, явно списанная с натуры, дающая представление о том, каких сцен ему приходилось быть свидетелем, а вероятно, и соучастником. Типичная, по словам самого поэта, жизненная ситуация. Синьор, видя, что его крестьянин немного разжился добром, начинает его систематически обирать. Тот, доведенный до отчаяния, отваживается на бунт, и…

                 …Коль так,
                  то, бедный, лучше б мама не рожала
                  тебя на свет, сломил бы лучше шею,
                  когда был маленьким! В тот же миг, схватив,
                  тебя забросят в яму, как в могилу,
                  забив в колодки ноги, руки — в кандалы,
                  на шею — цепь наденут, на решетку —
                  дощечку с эпитафией: «Указ:
                  к преступнику не подходить
                  под наказанья страхом;
                  кто смеет с ним заговорить,
                  заплатит шесть дукатов штрафа!»
                  Кричи, что хочешь, жалуйся, все средства изведи —
                  не выйдешь, разве после всех страданий,
                  всех пыток, разорений и скорбей,
                  каким-то чудом ты сумеешь умягчить
                  мучителя. А коли не сумеешь, —
                  когда, как волк, насытившись терзаньем,
                  решится наконец тебя убить,
                  за милость будешь ты его благодарить.

(«Крюк»)

Базиле изображает участь одной из жертв системы, которой служит сам. То, что в течение двадцати лет он входил в административную касту, получая все более высокие посты, не склоняет к мысли, что его стиль управления мог слишком отличаться от общепринятого.