Сказка со счастливым началом

Больница, конечно, условиями не блистала. Соня уже бывала в ней, когда навещала Мару. Мало того, отделение оказалось тем же самым. На платную, предложенную при оформлении, палату Соня не согласилась и очутилась в огромной, крашеной в белый цвет шестиместной «камере» с тремя бабушками, женщиной за сорок и испуганной девушкой, у которой, как потом выяснилось, обнаружили серьёзный порок сердца. Туалет находился на другом конце коридора, душ не работал, лекарства, даже те, что для капельниц, предстояло покупать за свой счёт.

Зато с доктором повезло. Маму тогда вела женщина – резкая и равнодушная. А Соне достался заведующий отделением – симпатичный, смуглый парень лет тридцати пяти, невысокий, подвижный, с умными острыми глазками. Он считался лучшим диагностом в кардиологии, к тому же сразу проникся к Соне симпатией. Впрочем, Илья Сергеевич относился радушно и внимательно ко всем своим пациентам.

Он назначил Соне самое тщательное обследование, расписал лечение, каждый день наблюдал за динамикой. И сразу заявил, что одной недели недостаточно, нужно понаблюдать, как поведут себя препараты. Рождество пришлось провести в больнице. Анька хотела приехать туда вместе с Вадиком, но Соня отказалась – эта встреча означала бы новое болезненное расставание.

Под конец второй недели Соне стало невмоготу, так она скучала по Вадику и переживала за него. Конечно, они каждый день разговаривали по телефону, но когда Соня слышала в трубке его голосок, едва удерживалась от слёз – нервы, и правда, стали совсем никуда. Она рвалась домой, и доктор внял её просьбам.

Соне хотелось как-то его отблагодарить, да и все говорили, что так положено. Накануне выписки Анька привезла ей две тысячи, и Соня смущённо сунула деньги ему в карман. Но доктор широко улыбнулся и тут же вытащил их обратно.

– Вам ещё пригодятся, – сказал он, протягивая купюры, – лекарства-то я не дешёвые назначаю.

Красная от стыда, Соня скомкала деньги в кулак.

– Так вот, – продолжал Илья Сергеевич как ни в чём не бывало, – приедете ко мне через неделю. А потом будет достаточно одного-двух раз в месяц.

Соня удивлённо подняла брови и смущённо выдавила, что у неё недостаточно средств так часто ездить на консультации.

– Недостаточно, а в карманы суёте, – засмеялся доктор.

– Успокойтесь, Софья Васильевна, я своих пациентов не бросаю. Это вы в платной клинике за каждый плевок заплатите, а я, слава Богу, клятву Гиппократа давал. Случай у вас, скажем, довольно типичный. Наследственность наследственностью, а нервный стресс налицо. Не будет стресса – и сердечко не станет шалить. С тахикардией – тут посложнее, а главное – берегите психику, у вас всё отсюда растет, – и доктор показал ей на голову. – Ничего, назначим препараты. Посмотрим на их фоне, что будет. Не пойдут – подберём другие. Хорошо, что давление у вас в норме, организм молодой. Думаю, всё будет в порядке.

Соня смотрела на него с изумлением – за всю жизнь она таких врачей ещё не видала. Возможно, ей просто не везло прежде, но Илья Сергеевич, и правда, считался здесь уникумом.

Выписывали её в субботу – он как раз дежурил. Она запретила Аньке себя встречать, но когда спустилась по лестнице со всеми своими пакетами, то сразу же увидела в вестибюле сестру, причём вместе с Костиком.

Испугавшись, Соня уронила сумки:

– Вы что? А Вадик где?

– Ну, во-первых, привет! – деловито заявила Анька, пока её друг подбирал Сонины вещи. – Чё ты сразу психуешь? Вадик дома, с тёть Ирой, она помочь приехала. Забыла – сегодня маме полгода?

– Я помню… и как он с ней остался?

– Спокойно. Да вообще пацан в ажуре! Тебе лишь бы к юбке его прицепить.

Эта фраза Соню встревожила. Но Вадик, и правда, оказался в порядке. Правда, целая гора его колготок валялась в ванной – похоже, Анька стирала только две последние пары. Комната была завалена игрушками («А чего убирать – всё равно опять раскидает», – пояснила сестра), плита – надёжно и, похоже, давно залита чем-то коричневым, а шкаф с крупами полон растворимыми пакетиками с импортной кашей. Но в остальном – всё было нормально.

Соня боялась, что Вадик от неё отвык, но он бросился к ней, вцепился и не отпускал, пока у неё не заболела шея. И потом не отходил ни на шаг, как бы невзначай, в подтверждение Анькиных слов про юбку, удерживая Соню то за рукав, то за краешек блузки, словно мама может внезапно исчезнуть. Борису он тоже обрадовался. Правду сказать, из тумбочки Соня его так ни разу и не вынула – сказались детские страхи. Но одно присутствие друга внушало спокойствие и уверенность.

Ирина уже всё приготовила – осталось только накрыть на стол. Решив не припоминать ей обмана с запиской и переданного Жене телефонного номера, Соня сердечно её поприветствовала. Они сели, помянули Мару, поговорили о ней.

– Папаша-то так и не явился, – сказала Анька. – Стыдно, небось, в глаза смотреть.

– Что там с квартирой? – вспомнила Соня, внутренне морщась.

Пока она лежала в больнице, сестра, следуя молчаливому уговору, не тревожила её новостями. Однако проблемы, пока Соня пыталась о них забыть, никуда не исчезли.