Сказка старого эльфийского замка (СИ)

Но упертый служка не сдавался, да — краснел, бледнел, но продолжал на своем настаивать:

— А по супружнице своей господин Хризол и к самим Голдэйским отношение имеет… — все ему казалось, что гости так и не впечатлились значимостью его начальника.

— Мы поняли уже, что твой хозяин человек весьма уважаемый. Давай уже, открывай дверь! — вынужден был не только прервать, но и прикрикнуть на него Корр. Поскольку видел уже, что принц из-за этих задержек начинает злиться. А королевский наследник исходящий злобой, это ни есть хорошо — могут быть непредвиденные последствия. А им дело решать надо — его девочка в беде!

Служка зыркнул на них, конечно, но уже молча стал открывать тяжелые створки. А там, в большой комнате, вполне традиционно выглядевшей, как кабинет богатого и властного хозяина чего-либо, за высоким столом восседал старый гном.

Да, стол был именно, что высоким, и, выбираясь из-за него, Глава Дома явно спустился по приставной лесенке, которая им, стоящим у входа, конечно, была не видна, но в том, что она там есть, сомнений никаких не возникло. И точно, когда гном вышел к ним из-за стола, стало понятно, что его столешница находится, чуть ли не вровень со здоровенным носом хозяина. Ну, да ладно… возвеличивание себя и своего рода, это тоже было неотъемлемой частью гномьей натуры, как и кичливость богатством, и тяга к подземным жилищам. А там может и еще, что вылезет…

А сам гном был действительно очень стар, как и подумал о нем Корр в первый момент. Весь седой — и волосы, заплетенные в недлинную косицу, и борода, не в пример волосам, долгополая и выставленная напоказ. Так же при более близком разглядывании Главы Дома, стали видны и глубокие морщины на лице, что при обычной для гномов хоть небольшой избыточной полноте, проявляется только в совсем уж почтенном возрасте. И руки, которые тот сложил на животе, говорили о том же — костистые, с коричневой задубелой кожей и объемными суставами. В общем, этому гному было зим по тыщу, что для их народа считалось весьма и весьма почтенным возрастом.

Но вот говорлив и велеречив и этот был неимоверно! Встречая второго такого гнома подряд, Корр, было, даже решил, что он не прав оказался в оценке характерных качеств и всего их народа в целом.

А тот, что твой соловей заливался… хотя — нет… соловьем был уже Арг, значит этот будет канарейкой.

Так вот, пока Корр гонял по голове всякие не имеющие к делу мысли, чтоб отвлечься от канареечного запева старого гнома, принц, похоже, не был столь терпелив, и его хватило всего минут на пять этих песен.

Впрочем, тот все же успел раз десять принести и свои личные, и от имени Дома, и всего гомьего народа, извинения. Корр бы и в жизни не подумал, что можно вот так — в разных выражениях и многоступенчатых формулировках, излагать одну и ту же мысль столько раз подряд.

Но гном успел еще и начать предлагать, так сказать, и материальное возмещение нанесенного ущерба. Выставил перед ними перстень, сверкнувший хищным красным глазом, естественно гномьей работы. И столь же редкое творение их мастеров — медальон, сияющий алмазной крошкой. Но вот когда он перешел к третьей вещице — женскому ажурному браслету и ляпнул про невесту принца, о которой уже полнилась слухами вся столица, тут муж его девочки не выдержал:

— Ты, уважаемый Хризол, можешь исправить оскорбление, что нанес моей Семье и мне лично, только одним — найти мне самые подробные планы Цитадели Над Рекой, которую построили ваши люди примерно тысячу зим назад. Обязательно со всеми тайными ходами и выходами! И как можно быстрее! — гаркнул он, невежливо прервав старого гнома.

«— Ну, так вежливость в нашей ситуации да при такой говорливости хозяев, вещь весьма ненужная, и даже вредная, поскольку и малейшая задержка в нашем деле может быть и смерти подобна…», — на этом Корр свою мысль оборвал, потому как сам ею же и напугался.

— А вы, ваше высочество, именно за этим сюда и приехали? — уточнил гном, при этом закрывая коробочки с предложенными ранее подарками. Вот же сквалыга! Ну, так это первейшее из качеств их натуры…

— Да. Не тяни, говори быстрее все, что знаешь об этом! А то мое потрепанное терпение может и не выдержать! И придется мне брату доложить, что вы не только всю шапку холма под собой держите, но и весь его изрыли, и он теперьподобен муравейнику! — подогнал того принц.

Гном закланялся и запричитал:

— Я бы со всем желанием, ваше высочество! Но что я могу?! Мы здесь таких документов не держим — все Под Горой, в архиве… а туда так быстро, как бы вам хотелось, мы не попадем! А то, что изрыли холм, так нам было дадено разрешение на постройку хранилища еще самим Викторианом II, когда мы только начинали здесь обустраиваться! — стал оправдываться Глава Дома, но как-то так — не особо уверенно…

И точно, довод был так себе, потому от следующих слов Ройджена он скис совсем: