Сказка старого эльфийского замка (СИ)

Впрочем, незаинтересованность гномочки его, столь отличной от них — невысоких и кряжистых, персоной, уже особо не задела. Поскольку к этому времени он вполне успел понять, что и все остальные гномы не сильно-то пялятся на него. Их, в отличие от других народов, иноземцы и инородцы вообще мало впечатляли. Вот их же знатные и богатые соотечественники в гномах интерес вызывали куда больший. О таких в подгорном обществе говорили с придыханием и вдохновенно выпучив глаза. А он кто такой, в их понимании? Какой-то заезжий не пойми кто, и если что-то достойное внимания и имеет, то они-то этого не видели! А в голое слово гномы не верят совершенно — природа у них такая.

А может, и нет…

Потому как, не успела другая девушка, одетая попроще, чем кузина Лаписа, поднести к его столу поднос, груженый парящими тарелками, а из трактира опять вихрем вынеслась Доломита. Вот же ж — даром, что тяжелая, а как носится! Парень вот, едва поспевал за ней. А она, в этот раз, как положено, и определенно в его, Коррову, честь присела, расстелив по камню пола бархатные ярко синие юбки.

— Спасибо вам, господин! — вдохновенно произнесла она, восторженно заглядывая ему в глаза.

— Ну, что вы, уважаемая Даламита, я ничего такого не сделал! И встаньте, пожалуйста, вам не стоит так себя утруждать! — и Ворон сам подскочил со стула, чтоб подхватить девушку под локоток, отчего и ему пришлось нагнуться чуть не к самой земле.

Та, усевшись рядом, расправила складки своего красивого платья и опять преданно уставилась в лицо Корра:

— Как же ничего не сделали?! Вы спасли моего брата, господин! Его могли и вовсе бросить в тоннеле одного!

— Не стоит так волноваться, милая, — Ворон укоризненно посмотрел на мальчишку — вот же язык без костей, не понимает что ли, что сестрице эти знания сейчас ни к чему!: — Думаю, что его насовсем бы там не оставили — все же это была шутка. Да, шутка дурного тона и, я бы даже сказал, жестокая. Но, что же вы хотите от простых работяг?

— Мы тоже из рабочего рода! — совсем не смущаясь этого, как сделала бы простая человеческая девушка, а вроде даже с гордостью, воскликнула Доломита, — Но детей у нас обижать не принято! У нас наоборот — чем проще человек, тем добрее!

— Но кузина, наш род далеко отсюда живет, на самой окраине Подгорья — там, где и прокладываются новые дороги. А здесь, в Претигемме, народ более жесткий и циничный, поскольку считает себя выше, таких как мы, то есть, как наши родные, только потому, что живет в столице! — на удивление мудрую штуку выдал совсем еще молодой парень.

Корр оценил это, а потом и поддержал мальчика:

— Такое, знаете ли, я наблюдал и у людей! И, как в этом случае, даже столичное отребье, почему-то считает себя выше простых, но работящих людей из провинции.

Девушка согласно кивнула и тут же спохватилась:

— Вы ж голодные! Кушайте пока все горячее, а я вас больше отвлекать не буду, — и еще раз слегка, но вполне уважительно присев, Доломита удалилась в трактир. Поклон и Тебе Многоликий за то, что теперь она ушла медленно и чинно, как и положено замужней, уважаемой и немного беременной гномихе.

А в это время вторая девушка, так и простоявшая рядом, пока ее молодая хозяйка стелила свои небедные юбки ей под ноги, кинулась заканчивать с заполнением стола едой. А стоило ей отойти, как они склонились над тарелками.

Хлеба дали мало, да и овощичек почти не наблюдалось в тех тарелках, но вот ломти свинины были щедрыми, а грибов жареных — гора. Еще было блюдо со всякой колбасной разностью и какие-то белесые отдающие тиной гады, похожие с виду на тех, что в ракушках живут. Их Корр есть не стал, отдав предпочтение мелкой хрусткой от обжарки рыбешке — тоже белой до прозрачности, но эта хоть имела вполне знакомый вкус.

Но, в общем-то, подкрепились на славу. И когда все таже девица в белом фартуке принесла им кувшин с горьким темным элем, по словам Лаписа — любимейшее пойло всех гномов, Корр решил все же последовать совету Галуэля. И то верно — сидят они тут уже давненько и, не ровен час, могут вскоре нагрянуть за ним и из ратуши.

— Лапис, ты помнишь, что предлагал оказать мне услугу за то, что я тебя поддержал в тоннеле? У тебя же тоже междусменка и ты свободен?

— Все, что угодно, господин Корр! И — да, я свободен до завтрашнего утра, — с готовностью отозвался парень.

— Ты можешь кое-что кое-куда отнести?

— Могу, конечно… вы ничего плохого же от меня не потребуете? — все же небольшое опасение у парня возникло.

Вот и славно — значит не дурак. А то — все, что угодно, все для вас… так и в беду попасть недолго.

— Нет, что ты, — успокоил его Корр, — ничего незаконного и недостойного. Ты знаешь, где дом достопочтенного Сапфирона Голдэйского?

— Все знают, — кивнул парень и приподнялся, выглядывая на площадь, — вон он! — и ткнул пальцем в один из самых высоких и роскошных особняков, стоящих по кругу площади.