Сказка старого эльфийского замка (СИ)

Ну, а гости иноземные те бывает, что со злостью и раздражением провожают его глазами. Этим ясно, что король, который не может себе позволить развлечься, как подобает, будет более внимательным к делам и выгоды своей не упустит. Вон гномы! За ними только глаз да глаз нужен! Так и норовят просунуть договор на понижение то одной, то другой пошлины на свои товары, а вот малый процент на заем какой, попробуй, выбей с них. А то, в своей простоватой наглости, в очередной раз пытаются чуть не крепость в его столице возвести.

И мало где короли такими делами заправляют лично, поскольку соответствующие службы для того и есть. Но у них в Эльмере все, что касается дел Семьи и королевства в целом, Кайрен от себя далеко не отпускал.

А от него поначалу все ждали слабости. А потом, когда поняли, что его видимая всем немощь в другом силу проявляет, стали более осмотрительны, но принялись мечтать о молодом легкомысленном короле. Ну-ну! Как говориться — мечты, как птицы, летают высоко, но выпустив однажды, можешь и не поймать. Ему ли об этом не знать…

Но все же… Кай улыбнулся в ночь за окном… поскольку его-то «птица» еще не упорхнула, а вот их… их ждало разочарование. Он сам занимался воспитанием и образованием брата и знал, на что тот способен. Ройджен скорее будет, как их отец, который и охоту любил, и балов не чурался, но дела королевства и служивые дворы держал в ежовых рукавицах. И всяким там ушлым гномам или считающим себя непомерно хитрыми послам с островов воли не давал.

Вот только ему от понимания, что Ройджен когда-нибудь да станет отличным правителем, легче править, пока не становиться. И уже давно его не удивляло нисколько, что докладывает тайная служба: у одного из баламутов при дворе в гномьем Процентном доме несчетное количество расписок лежит, а другой из рук ларгарского посла не раз подарки получает.

Да, Кай научился себя держать с положенным королю достоинством, умел и взглядом осадить, и одним жестом выразить свое неудовольствие. Но это всего лишь навык, а вот то, что было у него в душе… На самом деле он никогда не чувствовал себя неким сосредоточием людского водоворота, в центре которого оказался волею Судьбы. Бал он открывал лишь взмахом руки, а не первой парой в танце, на охоте он мог, вот как сегодня, лишь выйти проводить, и к народу в Великие праздники обращался не сам, а другие от его имени. А он мог лишь глядеть на свою столицу и ее народ из окна кареты, катящей по ее мостовым. Да и королевство он знал только из рассказов других людей и зарисовок художников, штат которых именно для этой цели был набран Владиусом в начале его правления.

Уделом Кайрена был кабинет — вот в нем он и был королем, среди завалов бумаг, развешенных по стенам карт и суетящихся помощников. А так «править» он мог и при брате, все равно же не бросишь его в первый год…

Король в очередной раз тяжело вздохнул и вгляделся в лес, видимый в неявном свете рогатой луны. Сейчас, при таком разошедшемся ветре, колышущаяся чернота с перекатывающимися по ней серебряными бликами, очень напоминала ему Заревое море ночью, по крайней мере, именно таким оно выглядело на рисунках его художников. И где-то там, посреди этого взволнованного «моря», сейчас находится его брат и неизвестно насколько честен был Ворон, когда говорил, что с ним все будет в порядке. Хотя — нет, не следует нагнетать собственное беспокойство, поскольку время выздоровления Ройджена было оговорено точно. Десять дней… почти бесконечный срок, когда время тянется так долго. Но при нем Тайгар, а это чего-то, да значит. Тот не уйдет от принца, не бросит его — убьет каждого, кто попытается это сделать с братом, или умрет сам…

Да, король Тигру верил, как никому. И про «умрет, но не сдастся» тоже знал не понаслышке. Все они молодые… и маленькие принцы, каждый в свое время, пытались поступать, как простые люди — без оглядки, просто подчиняясь порыву, и буквально каждый из них попадал в неприятности. И вот уже третье поколение от этих неприятностей их пытается уберечь Тигр.

Кай хорошо помнил то время, когда беда случилась с ним. У него было много времени на воспоминания, а потому каждая мелочь, прогнанная по кругу десятки, а возможно и сотни раз, хорошо запечатлелась в его памяти. А чего он не знал тогда, на восьмом году своей жизни, добавилось позже. Так что картинка всего произошедшего была полна и красочна даже сегодня, спустя тридцать зим.