Сказка странствий (СИ)

— Прости меня. Я не хотел этого делать, но у меня не было другого выхода. Лично к тебе я не испытываю никакой неприязни. Напротив, мне очень понравилось, как ты врезала этому мерзкому недоноску! Этот выродок давно уже позорит наш славный воинский род. Это ему нужно быть на твоем месте, а не наоборот. С каким удовольствием я раздавил бы эту жирную мразь, будь на то моя воля, а тебя отпустил на свободу! Ты очень смелая девушка и мне действительно искренне жаль, что все так получилось.

— Так тогда отпусти меня, прошу тебя! — прошептала Тихоня, умоляюще глядя воина. — Тебе не обязательно исполнять приказ барона, если ты этого не хочешь!

— Прости, но ничего не получится… — опустив глаза, хмуро ответил сотник. — У барона везде есть свои глаза и уши. Даже среди моих воинов найдутся такие, которые, не моргнув глазом, донесут на меня, если я посмею ослушаться его приказа. У меня дома остались жена и двое маленьких сыновей, и я не могу так рисковать их жизнями. Мне очень жаль. Я немного ослабил оковы, когда приковывал тебя к столбу, это должно немного облегчить боль. Это всё, что я могу для тебя сделать. Прощай. Надеюсь, ты умрешь быстро, и не будешь долго мучиться.

Не смея больше взглянуть в потрясенные глаза девушки, и не оборачиваясь, мужчина быстрыми шагами добрался до драккара. И только когда корабль, распустив паруса, вышел в открытое море сотник всё же решился украдкой бросить взгляд на маленькую одинокую фигурку, прикованную цепями к столбу. Драккар, набирая скорость, продолжал всё дальше и дальше удаляться от острова, постепенно скрывая в дали его каменистые пики, а старому воину всё казалось, что он ещё видит в надвигающейся темноте две смешные косички, колышущиеся на морском ветру. И весь путь до дома он так и простоял на корме, мрачно смотря на бушующие волны, словно пытаясь убедить себя в том, что поступил правильно.

====== Глава-24 ======

Цветан с мрачным ожесточением долбил киркой каменную породу, всё глубже и глубже вгрызаясь в тяжелый монолит подземной скалы. Пещера, в которой работал молодой тролль, была огромной и рабов туда нагнали порядочно. От беспрестанного звона металла о камень в ушах парня гудело. Каменная крошка, откалываясь, больно резала голые руки и ноги, словно жала шершней впиваясь в обнаженную кожу. Цветан, нанеся очередной удар, поморщился от ставшей уже привычной колющей боли и устало выпрямившись, огляделся по сторонам.

По всей пещере стояли десятки изможденных тяжелой работой рабов самых различных рас, начиная от хоббитов и заканчивая невысокими, но очень крепкими гномами, которые даже в таких условиях умудрялись выживать и даже делать полагающуюся каждому рабу норму. И конечно, здесь же находилось и с десяток ненавистных надсмотрщиков, которые ревностно следили за тем, чтобы ни один раб не отлынивал от дела. Заметив, что тот или иной работник замедлял темп или не дай бог уронил кирку, они тотчас наказывали такого несчастного сильным ударом жесткого как проволока бича. Один удар и провинившийся раб, хрипя и выбиваясь из сил принимался с удвоенной энергией долбить опостылевший камень, молясь только об том, чтобы не получить его вновь.

Самым жестоким и беспощадным среди всех надсмотрщиков был Гных. Не отличаясь большим умом и ростом, Гных с лихвою компенсировал эти недостатки незаурядной жестокостью и садизмом, зачастую истязая и причиняя боль просто так, для собственного удовольствия. И хотя он одинаково плохо относился ко всем рабам, почему-то особенно он возненавидел из всей толпы именно Цветана. Этот молодой тролль сразу же с первых дней не понравился Гныху. Виноват в этом был то ли задорный огонек непокорности, постоянно горевший в его голубых глазах, то ли спокойное достоинство, с каким он держался на любой тяжелой работе, то ли гоблин просто невзлюбил этого смелого, и как ему казалось опасного раба.

Как бы то ни было, гоблин никогда не упускал шанса поглумиться над непокорным парнем, всячески издеваясь над ним и специально вызывая на конфликт. Вот и в этот раз Гных заметив Цветана, вразвалочку подошел к нему, сверля того недобро горевшим взглядом. Достав висевший на поясе бич, мерзавец развернул его и внезапно громогласно щелкнул им в воздухе, привлекая к себе внимание пленника.

— А ну, живо повернулся ко мне, раб! — рявкнул Гных, готовясь потешиться на славу. Цветан внутренне напрягшись, тем не менее, повернулся к своему мучителю, спокойно глядя тому в глаза.

— Да, господин! — с достоинством произнес молодой тролль. — Слушаю вас.

— Что-то ты сегодня слишком медленно работаешь, ленивое животное! — с ненавистью процедил тот. — Смена скоро заканчивается, а ты ещё не сделал и половины нормы!

— Вы ошибаетесь, господин! — Цветан как можно спокойнее смотрел в глаза надсмотрщику. — Я уже выполнил свою дневную норму. Если не верите, спросите у господина Азога, я при нем выгрузил на склад три вагонетки руды!