Сказка в дом стучится

— Может, кофе выпьем? Я уже не спешу. Вместо часовой прогулки, возьму такси. Двадцать минут у тебя на меня, надеюсь, есть?

К счастью, она выбрала другое кафе. Жаль, другое лицо я не могла на себя нацепить.

— Ты чего так плохо выглядишь? — спросила Марианна без всякого зазрения совести.

Наверное, без косметики она выглядела бы не лучше.

— Пытаюсь решать чужие проблемы, — отозвалась я ровно, но все же под злой мотивчик громкого дыхания.

— Ты сама сделала их своими.

— Твоими руками.

— Совсем не моими. Я не укладывала тебя в Валеркину постель. Интересно, а что ты так долго ждала?

— Ты об этом хотела поговорить? — перебила я, испугавшись непристойного продолжения.

— Сначала нет, а теперь да, потому что все другие разговоры как-то вдруг стали не важны. Типа планов на будущее. Они и так ясны.

Глаза злые — может, конечно, Марианна просто не рассчитала количество теней, вот они и давят ей на веки, она и щурится.

— Марианна, дело во мне или в брате? Я его, по-твоему, не заслужила? Не думаю, что наоборот…

— Дело во мне. Он тебе уже все рассказал? Про меня?

— Нам есть, о чем говорить, кроме тебя, — попыталась я уйти от ответа. — Никита Валеру сейчас намного больше волнует, чем ваши с ним непонятные терки, которые меня лично вообще не волнуют.

— Значит, не рассказал? Не телефонный разговор, типа? Что ж… Давай лучше я сама скажу тебе правду. А то чего там… Да, — зажмурилась она на мгновение. — Позвони своей будущей свекрови. Она очень хочет с тобой поговорить. Не о Валерке, не переживай. Это звонок вежливости. Она надумала превратить кофейню в выходные дни в антикафе и решила, что будет невежливо, если она не предложит этот проект сначала тебе, раз ты теперь член семьи, и только когда ты откажешься, передаст кому-то другому.

— Какой проект?

— Детских утренников! Что еще тебе можно предложить?

Сколько же в Марианне злости…

— Я скинула тебе мамин телефон. Я не собираюсь быть между вами посредником. Сама скажи ей «нет».

— А почему тебе так хочется, чтобы я сказала «нет»? Может, я хочу сказать «да»?

— Говори «да», мне плевать. Только твой муженек не обрадуется подобному сотрудничеству. Он мечтает о семейных воскресеньях.

А ведь Марианна права. Я и не подумала об этом.

— Я поговорю с ним, а потом позвоню тете Лене.

— Ты так и будешь звать ее «тетя Лена»?

— Интересно, а как еще мне ее звать? Елена Михайловна?

— Аля, я была тогда за рулем, — проговорила Марианна, буравя меня прищуренным взглядом.

Глава 65 "Душевнобольная"

Я замерла: слова Марианны с трудом продрались через мои личные мысли, и я вздрогнула:

— Чего?

Я не совсем поняла или просто не хотела понимать ее последнюю реплику.

— Тебя сбила я. Отец это покрыл. Как смог. Только Валерка знает правду. Мать — нет.

Черт… Мы про утренники же только что говорили!

— Зачем ты мне это сказала сейчас? — прохрипела я: надо бы отхлебнуть кофе, но чашка сделалась тяжелее гири.

— Потому что иначе это сделает вечером Валерка. Он на меня злится. Непонятно, за что, — ее глаза блестели очень сильно. Болезненно. — Я ему ничего не сделала плохого и не сказала. Это он «спасибо» должен был сказать, что я тебя ему привела за ручку. Аля, я же тогда не специально. Я тебя не видела. Ты выбежала на дорогу. Я жала на тормоз. И если бы отец не схватился за руль, я, может, и объехала б тебя, не задев. Соседняя полоса была абсолютно пустой. Тебя не учили не перебегать дорогу в неположенном месте?

Окаменело все — плечи и руки, вцепившиеся в полную чашку. И язык — так ничего и не скажу, кажется.

— Понимаешь, у них у обоих пунктик. Типа, чем раньше сядешь за руль, тем лучше будешь водить. В Штатах вот в шестнадцать уже все с правами, а у нас… Ну, понятно? Валерку папа в тринадцать учить начал, как только тот ростом дорос до руля… Я ему сказала — только посади за руль Никиту, в полицию донесу — не отмажешься. Они же мне всю жизнь этой долбанной аварией испортили! Я все время тряслась, что они матери расскажут или тебе, а ты уже своей тете Лене донесёшь или Наташке. Наташка бы тогда вообще с меня не слезла. Боже, как я испугалась, когда Валерка напился на похоронах. Думала, возьмет и толкнет речь, какой папа был хороший… Я тебя тогда домой специально так рано отправила. И Наташку выгнала с Никитой спать. Только мать никак не уходила.

— Ну и сказал бы, и что? Тебе бы ничего все равно за это не было… За давностью лет… Ты несовершеннолетняя, а отца уже нет. Протокола нет. Ничего нет.

Она секунду молчала, но очень сильно моргала.

— Это я сейчас понимаю, а тогда мне отец постоянно выговаривал, что я тебе обязана. Чем я тебе обязана? Ты сама под колеса бросилась. И папа тебя вылечил. Все — баста, гуляй, моя хорошая! Так он решил держать тебя в доме. Валерка еще прикалывался — в назидание. Может, я и дура, но мне до сих пор не по себе, когда ты рядом. Они меня довели — оба: брат и отец. Я им так и говорила и про тебя, и про машину, а Валерка у нас же самый умный: клин клином вышибают…

— А на терапию ходить не пробовала? — не выдержала я в итоге бурного потока дурацких признаний.