Сказка в стиле "техно...." (СИ)

Она еще покружилась перед зеркалом, а на мониторе появилось ее изображение, которое все уточнялось и дорабатывалось. И, наконец, на экране закружилось объемное изображение Варьки со всеми подробностями ее конструкции. Свой вид со стороны ей видимо нравился.

С тех пор она обязательно, хоть одним глазком, но заглядывала во все зеркала, которые встречались на ее пути. Пока жизнь не подкинула ей новые игры и проблемы, требующие решения. Её решения.

Превратности жизни.

Мы упустили из вида Федечку, а зря. Он появлялся в этом НИИ теперь чаще, чем в своем собственном. Он появлялся и пропадал, а потом снова появлялся. Может быть, от того, что он не все время был у Варьки на глазах, а только время от времени, он и испытал на себе первую любовь Варьки к человеку вообще и к нему Феде в частности. Варька таскалась за Федечкой по всему институту. Висела у него над головой и громко верещала перед закрытой у ее глаз дверью, за которой находился Федечка. В начале это вызывало умиление окружающих, потом стало вызывать раздражение, всё более и более усиливающееся со временем. Потом, когда порог раздражения был пройден, к этому привыкли и уже более не обращали внимания. Ну, летает и летает. Тем более, что Федечка и сам не знал, что с этой привязанностью делать. То ли плакать, то ли радоваться, то ли сохранять спокойствие. Он пережил ту же гамму противоречивых чувств, что и окружающие. Он пытался от нее избавиться, оставить в Степкиных хоромах, убежать, но это плохо получалось. Варька его находила сразу и везде. Спрятаться от нее было невозможно. Она вычисляла его местонахождение по одной ей известным признакам. Безошибочно и точно. Он пытался ее образумить, умолял, ругался, орал - бесполезно. Потом отчаялся, плюнул и забыл об ее присутствии. Вернее, просто перестал обращать на нее внимание. Потом он стал с ней разговаривать, потом привык к ней, и уже звал с собой, если она вдруг где-то задерживалась. Но, прошла любовь - завяли помидоры. Варька пошла в люди и перестала сопровождать Федечку. И Федечка вдруг очень расстроился. Но Варька уже не обращала на него никакого внимания. У нее появились другие интересы. Она осваивала свои новые возможности. Она поняла, для чего ей дана ее рука. Она снимала шляпы с входящих сотрудников, услужливо открывала перед ними дверь, а иногда закрывала. Тащила со столов все, что плохо лежит. И складывала на Петькин стол. За эти подвиги ее снова ограничили в свободе передвижения, оставив для этого только одну Степкину комнату в качестве камеры заключения. Наказание возымело действие, и воровство прекратилось.

Слышимые Варькой звуки, вдруг стали ей восприниматься. Не как досадный шум или что-то привычное. Они обрели статус информации. Она вдруг стала прислушиваться. Стала различать голоса, воспринимать их интонацию. Для нее звук стал осязаемым. Варька стала реагировать на звуки. Теперь не только зрение, но и слух стал для нее источником очень богатой информации, они стали дополнять друг друга. Она стала не только видеть, но и хорошо слышать. Если раньше только резкие и громкие звуки привлекали ее внимание, то теперь все звуки требовали оценки. Она стала искать источники звука, исследовать их, насколько могла. И видимо, запоминала.

Пока Варька обретала опыт жизни, вокруг нее нарастал бумажный вал из отчетов, докладов, запросов и ответов. Он рос, креп и, наконец, достиг высоких кабинетов.

Варька заинтересовала многих в тех кабинетах. Интерес подогревался и требовал удовлетворения.

Вот когда начались настоящие испытания. И для Варьки, и для ее создателей. Любопытные ходили толпами. От посетителей не было отбою. Всем надо было увидеть Варьку и поговорить с любым из друзей. Первым не выдержал Вася. Он заперся у себя в кабинете и не выходил из него даже на обед. Общение с друзьями он перенес на поздний вечер, когда наплыв экскурсий и других праздношатающихся граждан стихал.

Потом от Варьки сбежали Петька и Федечка. Степке сбегать было некуда, и он стоически выдерживал круговую оборону, сколько мог. Но и он не выдержал испытания славой и побежал к начальству с просьбой о защите. Наконец, дверь накрепко закрыли от посторонних, экскурсии разогнали, а многочисленные делегации стали водить другим путем, заменяя личное знакомство красивым рассказом о Варькиных подвигах. Отвадить удалось не всех, но ажиотаж пошел на убыль. Теперь заветной двери достигали только очень высокие чины, которым местное начальство просто не могло отказать.

Можно было перевести дух и заняться, наконец, делом.

Часть 3. Знать бы, где упасть...