Сказка зимнего перекрестка

Войдя в зал с пузырьковой колонной, Рикке снял шлем и отстегнул меч. Таков был закон: здесь не носили оружия. Он выглядел постаревшим, суровым и изможденным. Оно и понятно: которые сутки ему удавалось поспать не более трех часов, да и то не подряд.

— Какая у вас тут концентрация психической энергии! — сказал он поспешившей к нему Антиль.

— Только не делай вид, будто разбираешься в этом!

Он хмыкнул.

— Сколько вам еще нужно времени?

Прекрасная женщина, глава проекта «Призрак», выглядела не лучше него. В хромированных котлах вдоль стен зала при высоком давлении томилась жидкость, женщины в белых одеждах озабоченно проверяли показания приборов. В дальнем конце громоздились тщательно упакованные тюки с багажом, сдвинутые так, чтобы они никому не мешали. На всех лицах лежал отпечаток бессонницы, то здесь, то там срывался с уст и прорезал рабочую тишину несоразмерно резкий, взволнованный возглас, признак усталости и раздражения. И все же Антиль не могла не улыбнуться настороженно-недоверчивому и вместе с тем благоговейному взгляду, какой ее далекий от научных изысканий зять бросил на приборы. Он предпочитал положиться на меч, и до сих пор это у него получалось. За окнами едва занимался рассвет.

— До полудня ты сможешь продержаться?

Рикке неопределенно пожал плечами, горящими начищенной броней.

— Если нет, — откровенно ответил он, — Элейне не с кого будет спросить за это. Я не упустил ничего. — Он подбородком указал в окно на контуры крепостной стены, неясно выступавшие в утреннем тумане. — К штурму я готов. Но их слишком много, Антиль.

Она проследила за его взглядом. Она знала, что ему следует верить: с этими дикарями Рикке воевал много лет и знал их как никто. Сейчас пустынная местность на много миль вокруг была усеяна крошечными точками походных костров осаждавших. Кольцо вокруг них замкнулось, и наутро они ждали решающего штурма. Вопрос лишь в том, успеет ли свершиться их последнее волшебство.

Высокий, по самую шею закованный в сталь мужчина медленно обводил взглядом просторный чертог. В любом случае он видел его в последний раз. Реализация проекта лишала народ не только привычного уклада жизни. Они теряли все свое материальное имущество, слишком громоздкое, чтобы взять его с собой. Насколько изменится их жизнь! Впрочем, об этом думать было не ему и не сейчас.

Он развернулся на звук быстрых шагов. Слишком быстрых и слишком звонких: работавшие здесь дамы шелестели по гладкому полу как ветерок. Увидев, кто ворвался в зал, он впервые за многие дни непроизвольно улыбнулся.

Высокий юноша с выразительным лицом раздвинул входную занавесь и теперь прямиком пробирался к нему, лавируя в массе приветливо здоровающихся с ним женщин. Мальчик режет толпу, как раскаленный нож — масло, с удовлетворением отметил Рикке. Способный.

— Ну, — сказал он, — привет.

Он протянул руку, чтобы коснуться щеки Туолле… и с недоумением поглядел на нее.

— Я так давно тебя не видел? Как высоко мне теперь приходится ее поднимать, мой маленький принц.

— Твой юный король, — поправила его Антиль, едва достававшая до плеча внуку. Гордая улыбка цвела на ее изнуренном лице. — Туолле достиг совершеннолетия, и вчера Элейне передала ему корону. В обстановке торжественной настолько, насколько это уместно в настоящих обстоятельствах.

— Еще одна цепь, чтобы удержать меня на привязи!

— Вероятно, — предположил Рикке, — я должен преклонить колено?

— В настоящих обстоятельствах это неуместно, — пошутил Туолле и обнял его.

Объятие у них вышло судорожное, отчаянное.

— Послушай, — сказал сын, — мое место там, — и указал на стену. — Я такой же воин, как ты.

Рикке покачал головой. Ему не надо было даже оглядываться на Антиль, стоящую рядом.

— Но не оставишь же ты меня здесь, с женщинами? Неужели ты хочешь, чтобы я стоял у окна, шаря по поясу в поисках меча, и только смотрел, как вы… защищаете меня?

— Придется, — коротко сказал Рикке.

Туолле отступил на шаг.

— Отец, — сказал он, — ты предаешь меня. Не тебя ли я просил помочь мне вырасти таким, чтобы мне не было за себя стыдно? И ты утверждал, будто сделал это.

— И я это сделал, — возразил Рикке. — Но ты больше, чем солдат. Ты — король.

— Но здесь управилась бы и принцесса!

Настало время взвешивать слова. Рикке смотрел на сына и думал о том, что всю жизнь учился достойно умирать. Туолле он эту науку не преподал. Ему еще рано.

— Ты не возьмешься за меч, пока это в силах сделать я, — просто сказал он. — А поскольку обороной башни командую я, то будет так, как я сказал. И мой король не станет со мной пререкаться. Это выше его достоинства.

— Мама тебя хотела видеть, — сообщил Туолле. — Она сейчас подойдет.

С этими словами он отошел к другому окну и остановился там, заложив пальцы за пояс и глядя на враждебную пустошь вокруг: напряженный, обиженный, тонкий. Сегодня все причиняло Рикке боль.

Однако увидев идущую к нему через зал Элейне, он отвлекся и положил стальные перчатки на подоконник. Она не позволяла делить себя с чем бы то ни было.

— Здравствуй, — сказала она ему. — Мы давно не виделись.