Сказки

Спустя некоторое время руки Леокадии попросил приятный молодой человек, хаживавший в трактир утром и вечером. Он был сыном богатого фермера, и партия была подходящая. Как же был озадачен молодой человек, когда Леокадия решительно ответила «нет», да еще произнесла это таким вызывающим и дерзким тоном, что он от волнения пролил свой стакан. Неудачливый жених удалился навсегда, с разбитым сердцем, так и не поняв, чем он заслужил презрение девушки. Самое печальное в этой истории было то, что молодой человек дома пил только воду, вино же он заказывал поневоле, чтобы иметь предлог посидеть подольше в трактире Турлуру. Но об этом Леокадия никогда не узнала.

Точно так же Леокадия спровадила еще пяток вздыхателей, любителей нежно-розовых, темно-красных или искристых белых вин.

Для папаши Турлуру поведение Леокадии было совсем невыгодно — трактир терял из-за нее своих завсегдатаев. Он как следует пожурил дочь, но та не открыла ему правды. С милым притворством она заявила, что не хочет расставаться с горячо любимыми родителями.

— Пусть так, — согласился трактирщик, — но я готов принять твоего мужа в дом. Он будет помогать мне в погребе разливать вино в бутылки.

Как-то вечером в трактир зашел пообедать новый посетитель. У него было приятное лицо и красивые шелковистые усы. Девушка подошла к нему принять заказ. Представляете, как она удивилась, когда молодой человек, заказав самые изысканные кушанья, небрежно добавил:

— И графин свежей воды.

Уж не предстал ли перед ней ее суженый, о котором она столько мечтала? У гостя были хорошие манеры, приятная улыбка, он говорил любезные вещи и без конца расхваливал хозяев.

Леокадии захотелось подвергнуть его испытанию. Подавая сыр, она сказала вкрадчивым голосом:

— У нас есть прекрасное вино. Вам следовало бы его попробовать. Не угодно ли полбутылочки?

Взглянув на девушку, молодой человек нашел ее очаровательной; он слегка покраснел и подумал, что отказ может обидеть ее. Каково же было его удивление, когда, подав вино, Леокадия перестала приветливо улыбаться и смотрела на гостя с подчеркнутым равнодушием.

Он молча выпил вино, причем нашел его прегадким — что, между нами говоря, обличает его дурной вкус, — поспешно съел десерт и удалился, потеряв всякую уверенность в своих способностях пленять хорошеньких девушек.

Леокадия вошла во вкус затеянной игры. Всех пьющих воду она подвергала суровому испытанию, смысл которого не разгадал никто. Все они считали, что поступают правильно, соглашаясь выпить предложенный ею стакан вина или рюмочку ликера, и все они были вычеркнуты из списка возможных претендентов на ее руку. А если кто-нибудь из них и начинал говорить ей о своих нежных чувствах, Леокадия отвечала гордым отказом.

Прошел год. Леокадия оставалась такой же несговорчивой, трактир понемногу растерял посетителей. У стойки по вечерам собирались лишь пожилые люди да завзятые холостяки, нечувствительные к прелестям все более расцветающей прекрасной девушки.

Как-то вечером в зале было совсем пусто. Мамаша Турлуру охала и вздыхала у себя на кухне подле приготовленного на всякий случай какого-то блюда из телятины, а муж ее утешался в своем заветном погребке.

И вот в час, когда никто уже не ждал посетителей, вдруг отворилась дверь и вошла старая женщина. Она уселась за столик неподалеку от входа и попросила обед. Ничего особенного Леокадия в ней не заметила — посетительница, как и все другие! Да и как могла она угадать, что фея виноградных лоз, перерядившись, развлекается, совершая прогулку среди людей? Мы создаем себе некое условное представление о феях, а потому никогда не узнаём их, когда нам доводится с ними повстречаться.

Девушка подала обед молча, хотя в душе подивилась, что такая пожилая и почтенная с виду женщина выпила шесть бокалов старого вина и оно, по-видимому, нисколько на нее не подействовало. Удивление Леокадии возросло еще более, когда, закончив обед, старушка заказала коньяку, причем попросила оставить на столе всю бутылку.

Минуты тянулись медленно. Пожилая гостья спокойно осушала рюмку за рюмкой, добродушно поглядывая на огонь, весело пылавший в очаге. Время от времени она подбрасывала туда ветку лозы и снова впадала в приятную задумчивость.

Дожидаясь, когда приезжая уйдет к себе в номер, Леокадия села за соседний столик и предалась своим мыслям, которые были не очень-то приятны. Она уже отказала более чем сотне женихов, дела трактира пошатнулись, папаша и мамаша Турлуру были в отчаянии. Да и сама девушка начинала грустить и в глубине души проклинала свой зарок.

Так, перебегая с одной мысли на другую, Леокадия кончила тем, что разрыдалась. Фея виноградных лоз повернулась и удивленно посмотрела на нее. Сердце у феи было доброе, и ей захотелось утешить славную девушку. Сначала та упорно молчала, но фея была искусной сердцеведкой и понемногу выпытала у девушки ее тайну.

— Чудная, право, клятва, — проворчала она. — Терпеть не могу тех, кто пьет воду! Но давши слово — держись. Постараемся помочь твоему горю.