Сказки

– Я так мал,- уговаривал его Жан,- вы меня проглотите и даже не почувствуете вкуса. Не убивайте меня, я вам еще пригожусь.

– Да на что же может пригодиться такая козявка?

– Я найду для вас в лесу самые красивые камешки, самые красивые цветы. Вам их сверху даже не видно!

Великан задумался. Кожа у него на лбу собралась в такие глубокие складки, что Жан мог бы спрятаться в любой из них.

– Пожалуй, я найду тебе работу,- сказал наконец людоед.- Видишь, я почти совсем облысел; хоть мне всего лишь сто пятьдесят лет, но это у нас в роду. Если ты разыщешь в лесу волосы, которые упали с моей головы, я сохраню тебе жизнь, ты станешь моим товарищем и тогда можешь не бояться диких зверей. А не найдешь – пропал: либо я тебя съем, либо волк, либо пантера. И смотри не пытайся сбежать!

– Я сделаю все, что смогу,- ответил Жан, присматриваясь к редким волосам великана. Волосы были жесткие, рыжие и короткие.

Великан отпустил мальчика, и тот сразу принялся за поиски.

Но сколько ни раздвигал он кусты и папоротники, сколько ни ворошил мох, сколько ни передвигал камни, которые были тяжелее его самого, нигде не нашел ни одного волоска. Он упорно продолжал искать, весь исцарапался о колючки, обломал ногти о камни – волос не было.

Жан уже совсем выбился из сил, его маленькие ножки дрожали и подкашивались, когда он оказался среди больших сосен. Здесь он вдруг поскользнулся и упал. Вставая, он заметил, что к его коленям прилипло много хвои: иглы были покрыты клейкой смолой. И тут Жан кое-что придумал. Он набрал самых толстых и длинных иголок, собрал со стволов сосен смолу, склеил ею иглы в пряди. Правда, пряди получились не очень прочными, но выглядели они весьма недурно.

Окончив свою работу, Жан стал звать великана. Долго ему пришлось кричать – ведь голосок у него был тоненький и ему нелегко было достичь ушей такого высокого чудовища.

Наконец великан явился.

– Нашел мои волосы? – спросил он.- Сейчас как раз пора обедать. Если мне не придется есть тебя, надо, пока не стемнело, поискать где-нибудь козленка, что ли.

– Нашел, дяденька. Но от сырости ваши волосы стали жесткими и липкими, да и цвет у них уже не такой красивый. Но все-таки, я думаю, они будут хороши на вашей голове.

Великан был простоват. Он увидел только, что эти пряди могут прикрыть некрасивую лысину на его темени, и старательно пристроил их на голове. Затем, поглядевшись в болото, нашел, что выглядит великолепно, и так зарычал от радости, что вся вода покрылась рябью, а испуганные лягушки выскочили из болота посмотреть, что случилось.

– Ты заслужил награду, козявка,- сказал великан, успокаиваясь. С этими словами он небрежно вытащил из кармана золотой слиток и протянул его Жану.

Мальчик взял золото в руки и сразу упал – так тяжел был слиток!

Тогда великан положил Жана вместе с его золотом на ладонь и осторожно опустил его на опушке леса.

Уже вечерело, когда Жан преспокойно вернулся к папе и маме и принес им целое богатство. Он и не подозревал, что изготовил первый в мире парик.

ЗМЕЯ ОЛИМПИЯ

Олимпия Ремулад была злая женщина. Впрочем, она не была в этом повинна – на ее долю выпало одинокое детство, никто никогда не ласкал ее, никто не украшал для нее елку. Неудачи ожесточили сердце бедняжки и пробудили в нем ненависть к людям, которые были счастливее ее.

Жила она на краю села. Сидя дома у печки за бутылкой дешевого вина, она долгими часами обдумывала, как сделать пакость тому или другому из соседей, и жалела, что не может стать ведьмой и варить в котелке страшное колдовское зелье. «Увы,- думала она,- на свете нет уже ни чудес, ни колдовства. Делать зло стало так трудно!»

Когда Олимпия выходила из дому, язык ее работал без отдыха.

Она не могла варить колдовское зелье, зато с избытком причиняла людям зло своим языком. Он был ее оружием, и владела она им ловко и умело. У нее была присущая злым людям способность подмечать в других слабости и недостатки. А острым словцом, меткой, как стих поэта, фразой можно легко сразить человека, растравить его рану, посеять между людьми злобу, вызвать ссору.

Женщины в селе боялись Олимпии, но все они любили поговорить. И они прогоняли Олимпию лишь тогда, когда уши у них уже были полны сплетен и клеветы, лишь тогда, когда сами они, сболтнув что-нибудь, давали оружие врагу.

Возьмите какую-нибудь безделицу, которую вам рассказали, приукрасьте ее, осветите по-особому, выверните наизнанку, прибавьте других мелочей, повторяйте все это со значительным выражением лица,- и ваш язык станет таким разрушительным оружием, какого не может изготовить ни один мастер.

У Олимпии были соседи, которых опа особенно ненавидела,- очень милые люди, муж и жена, и был у них трехлетний мальчик, самый прелестный ребенок, какого только можно себе представить. Отец работал в лесу, а молодая мать целые дни проводила со своим мальчиком, кормила его, одевала, ласкала, забавляла – словом, лелеяла его. Вечером, когда все трое сидели вместе, слышно было, как они смеются от счастья, от счастья, какого никогда не знала Олимпия Ремулад.