Сказки

— Внимание, Джип! — снова заговорил профессор Ночера. — Скоро спутник пойдет на снижение и войдет в атмосферу Земли. Спуск произойдет по команде с Земли. Не бойся, все будет хорошо! А пока приветствуй всех, кто сейчас сидит у телевизоров и тревожится за тебя. У тебя необыкновенные зрители — русские, американцы, итальянцы, англичане, немцы, французы, китайцы, африканцы… Скажи-ка что-нибудь…

Джип почесал затылок, скорчил гримасу и произнес:

— Добрый день и добрый вечер! Я не вижу вас, но я всех люблю. Вы все очень славные. Киска, попрощайся ты тоже. Перехожу на прием. Чао!

Но еще несколько минут, прежде чем была прервана связь с искусственным спутником, люди самые-самые разные — белые, черные и желтые, счастливые и несчастные — продолжали с улыбкой смотреть на изображение мальчика, игравшего с котенком там, на космических дорогах…

Тысячи журналистов принялись отстукивать на машинках свои статьи в газеты.

«Улыбающееся лицо Джипа, — писали девяносто пять журналистов из ста, — это пожелание мира и счастья нашей старой планете!»

А те пять журналистов, которые оставались от ста, начинали с той же фразы, только вместо слова «улыбающееся» они написали «веселое».

«Кошкина мама»

19 января в 3 часа 30 минут мало осталось таких римлян, которые не сидели бы у телевизоров или радиоприемников у себя дома или в кафе. Все ждали известий о Джипе, о его приземлении. Понятно, что на улице было очень мало прохожих. И уж совсем немногие оказались в тот момент у древнего Колизея — кто спешил по своим делам, а кто по чужим. И среди этих немногих была старушка с хозяйственной сумкой в руках. В сумке она несла разные кулечки с потрохами, корочками сыра, рыбьими головами, кусками хлеба и кусочками мяса.

Во всей округе старушку эту звали не иначе, как «кошкина мама». Это потому, что она заботилась о бездомных кошках, нашедших приют в развалинах старого Колизея. Кошки очень мило проводили здесь время, с удовольствием нежились на солнышке и поглядывали иногда на туристов. Об охоте на мышей кошки даже не помышляли. Ни к чему! Ведь всегда найдется кто-нибудь, кто угостит чем-нибудь вкусненьким. Вот и сейчас «кошкина мама» спешила к ним со своими деликатесами.

Вдруг на тротуар надвинулась черная тень тучи.

«Не дождь ли собирается?» — встревожилась старушка. Она взглянула на небо. Боже правый, да это же парашют! Неужели началась война?!

Огромный оранжевый зонт опускался с голубого неба. К парашюту была подвешена и качалась на ветру какая-то странная капсула.

«Нет, это, слава богу, не война! — подумала старушка. — Иначе был бы не один парашют, а много-много — целая тысяча!»

Парашют между тем опускался прямо на Колизей.

«Пойду посмотрю, — решила „кошкина мама“, — котята подождут несколько минут».

Она пересекла площадь и, ускорив шаги, насколько позволяли ей старые башмаки, вошла в одну из арок Колизея и поднялась на парапет, который окружает арену. И в этот момент парашют приземлился. Как раз на то место, откуда древнеримские императоры смотрели представления, прежде чем войти в учебники истории.

Капсула открылась, и из нее выскочил Джип.

— Откуда ты взялся? — спросила его «кошкина мама».

— Добрый день, синьора! — вежливо ответил Джип, радостно побежав ей навстречу.

— А почему ты бродишь по свету в одних носках? — с упреком спросила старушка.

— Неужели это Колизей?! — воскликнул Джип, не отвечая на вопрос.

— Конечно. Осторожно, не провались в подземелье.

— Подумаешь! Там ведь теперь не держат львов!

— Послушай, с каких это пор дети стали летать на парашютах?

— Синьора, у вас есть дома телевизор?

— Нет, сынок, нету. А что?

Джип ужасно огорчился. Надо же! Прилететь из космоса и опуститься, так сказать, прямо на голову какой-то старушонки, которая понятия не имеет о его приключениях, — это просто ужасно!

— Извините, уважаемая синьора, но я должен сообщить о своем прибытии, а то меня еще долго будут искать.

И Джип бросился к выходу из Колизея.

Но «кошкина мама» уже не обращала на него внимания.

— Кис-кис-кис! — ласково звала она. — Иди сюда, кисанька, иди!

Это она увидела Миучино, который выбрался из капсулы, куда ученые посадили его перед стартом, чтобы изучать его поведение в космосе. Миучино смущенно осматривался по сторонам.

— Да это же Колизей, дурачок, знаменитый римский Колизей! Сразу видно, что ты нездешний! Но у меня и для тебя найдется гостинец, иди-ка сюда.

Миучино хоть и был нездешним котенком, но нюх имел отличный — сумка старушки сразу же заинтересовала его.

А Джип, выскочив на улицу, так и застыл на месте. Он жутко испугался. Толпы людей неслись к Колизею, где, как только что стало известно, должен приземлиться космонавт. Люди бежали сюда со всех концов Рима, спешили на велосипедах и автомобилях, на всех видах транспорта, и так запрудили все улицы, что к Колизею не могли пробиться даже машины теле— и кинооператоров, не говоря уже о фотографах и журналистах, представителях правительства, дипломатического корпуса и городских властей. Над Римом стоял оглушительный звон колоколов, рев сирен и гудков, и даже слышались орудийные залпы.