Сказки

Следуя за тетушкой Панноккьей, Джельсомино и его новый друг пришли на небольшую площадь, в глубине которой виднелась каменная ограда парка, утыканная бутылочными осколками. Десяток тощих, облезлых котов встретил старушку нестройным лаем. — Вот дураки-то, — сказал Цоппино. — Смотри, какую я с ними сейчас сыграю шутку.

И едва тетушка Панноккья, развернув свой сверток, выложила объедки на землю, Цоппино врезался в самую гущу котов и завопил что было мочи: «Мяу!» Кот, который мяукает, а не лает! Для здешних котов это было как гром среди бела дня. Открыв рот от удивления, они так и замерли на месте, словно статуи. А Цоппино ухватил зубами две тресковые головы и селедочный хвост, в два прыжка перемахнул через ограду парка и скрылся в кустах.

Джельсомино осмотрелся. Его тоже подмывало перебраться через ограду, и он, пожалуй, так бы и сделал, если б тетушка Панноккья не посматривала на него с подозрением.

«Чего доброго, еще поднимет тревогу», — подумал Джельсомино и, сделав вид, будто он просто идет сво ей дорогой, свернул на другую улицу.

Коты тем временем пришли в себя от изумления и теперь с лаем дергали за подол тетушку Панноккью. Она, по правде говоря, была поражена еще больше, чем коты. Потом тетушка вздохнула, раздала котам оставшиеся объедки, бросила последний взгляд на ограду, за которой скрылся Цоппино, и отправилась домой.

А Джельсомино, едва завернул за угол, сразу же нашел долгожданную фальшивую монету. Он купил себе хлеба и сыру, или, как говорили в тех краях, «пузырек чернил и ломоть ластика».

Быстро спускалась ночь. Джельсомино очень устал, и ему хотелось спать. Увидев поблизости какую-то незапертую дверь, он проскользнул в нее, топал в какой-то сарай и тут же заснул крепким сном на куче угля.

Глава пятая, в которой Цоппино случайно узнает тайну короля Джакомоне

Пока Джельсомино спит, не подозревая, что, еще не проснувшись, уже станет героем нового приключения, о котором речь впереди, мы с вами отправимся по следам трех красных лапок котенка Цоппино. Тресковые головы и селедочный хвост показались ему восхитительными. Ведь он поел впервые в жизни! Потому что пока он был на стене, ему не приходилось испытывать голод.

«Жаль, что здесь нет Джельсомино! — подумал котенок. — Он спел бы Джакомоне серенаду и перебил бы ему все стекла».

Взглянув наверх, он увидел, что несколько окон во дворце еще освещены.

«Наверное, король Джакомоне ложится спать, — подумал Цоппино. — Не упустить бы это зрелище!»

И он с поистине кошачьей ловкостью вскарабкался по стене на последний этаж дворца и прильнул к окну огромного зала, который находился перед спальней его величества.

Двумя нескончаемыми рядами стояли лакеи, слуги, придворные, камергеры, адмиралы, министры и разные другие важные господа. И все они низко кланялись проходящему Джакомоне. А он был огромный, толстый и страшно уродливый. Однако у него были очень красивые оранжево-огненные волосы — длинные, вьющиеся — и фиолетовая ночная рубашка с вышитым на груди королевским именем.

Низко кланяясь королю, придворные почтительно говорили:

— Доброе утро, ваше величество! Приятного аппетита, ваше величество!

Иногда Джакомоне останавливался и сладко зевал. В ту же минуту один из придворных прикрывал ему рот рукой. Зевнув, король двигался дальше и бормотал:

— Сегодня утром мне совсем не хочется спать. Я чувствую себя свеженьким, как огурчик…

Разумеется, все это означало совсем обратное. Привыкнув, что все вокруг него лгут, король и сам стал врать направо и налево, и сам же первый верил своим словам.

— У вашего величества сегодня невероятно мерзкая рожа! — с поклоном заметил один из придворных.

Джакомоне метнул на него яростный взгляд, но вовремя спохватился. Ведь эти слова надо было понимать иначе: «Как вы прекрасно выглядите!» Поэтому он милостиво улыбнулся, еще раз зевнул, жестом приветствовал придворных и, подобрав подол своей фиолетовой ночной рубашки, проследовал в спальню.

Цоппино решил продолжить свои наблюдения и перешел к другому окну.

Как только его величество остался один, он устремился к зеркалу и стал расчесывать золотым гребнем свою великолепную оранжевую шевелюру.

«Ишь как он заботится о своих волосах! — мелькнуло у Цоппино. — Впрочем, не зря, они и в самом деле очень хороши. Только одно мне непонятно — как мог человек с такими волосами стать пиратом. Ему бы следовало стать художником или музыкантом…»

А Джакомоне между тем положил гребешок, осторожно взял свою прическу за пряди у висков и… спокойно снял ее с головы! Даже индеец не смог бы лучше оскальпировать своих непрошеных гостей.

— Парик! — изумился Цоппино.