Сказки

Вы легко поймете, друзья, каково было у меня на душе, — о заблуждении тут говорить не приходилось, ведь и я отчетливо слышал возню мертвецов. Плыть на корабле в такой компании показалось мне ужасным. И Ибрагим мой снова погрузился в глубокие думы. «Вспомнил!» наконец вскричал он. Ему пришло на ум заклинание, которому научил его дед, человек бывалый и много путешествовавший, и которое помогало против колдовства и наваждений; кроме того, мой старый слуга уверил меня, что если мы будем усердно читать молитвы из Корана, то одолеем на следующую ночь тот неестественный сон, который охватывал нас. Предложение старика пришлось мне по душе. С тревогой ждали мы приближения ночи. Подле каюты капитана был чуланчик; там мы решили спрятаться. Мы просверлили в дверях несколько дыр, достаточно больших, чтобы видеть сквозь них всю каюту; затем мы заперли дверь изнутри как только могли крепко, и Ибрагим написал во всех четырех углах имя пророка. Так мы стали дожидаться ужасов ночи. Было около одиннадцати часов, когда меня неудержимо стало клонить ко сну. Мой товарищ, посоветовал мне прочесть несколько молитв из Корана, что мне действительно помогло. Вдруг наверху проснулась жизнь; канаты заскрипели, на палубе раздались шаги, и до нас явственно долетели голоса. Некоторое время мы просидели в напряженном ожидании, как вдруг услышали, что кто-то спускается по лестнице в каюту. Тут старик начал произносить заклятие против привидений и колдовства, которому научил его дед:

Летаете ль вы на просторе,
Скрываетесь ли под землей,
Таитесь ли в недрах вы моря,
Кружит ли вас вихрь огневой, —
Аллах ваш творец и властитель,
Всех духов один повелитель.

Должен сознаться, что я не очень верил в это заклинание, и когда дверь раскрылась, волосы у меня встали дыбом. В каюту вошел тот высокий статный человек, которого я видел пригвожденным к мачте. Гвоздь и теперь торчал у него посреди лба, но саблю он вложил в ножны; за ним вошел еще один, одетый менее богато, и его я видел лежащим наверху. Первый был, бесспорно, капитан; бледное лицо его обрамляла длинная черная борода; дико вращая глазами, оглядывал он каюту. Я совершенно ясно рассмотрел его, когда он проходил мимо; он же, по-видимому, не обращал никакого внимания на дверь, за которой мы скрывались. Он и его спутник уселись за стол посреди каюты и заговорили на не знакомом нам языке громким, почти доходящим до крика, голосом. Голоса их становились все громче и яростней, пока, наконец, капитан не ударил кулаком по столу так, что стены задрожали. С диким хохотом вскочил его собеседник и кивнул капитану, чтобы тот следовал за ним. Капитан поднялся тоже, выхватил саблю из ножен, и оба покинули каюту. Мы вздохнули свободней, когда они ушли; но страху нашему долго еще не суждено было кончиться. На палубе становилось все шумней и шумней. Оттуда доносились беготня, крики, смех и вой. В конце концов шум перешел в адский грохот, словно палуба со всеми парусами обрушивается на нас; послышался звон оружия, крик — и внезапно опять наступила мертвая тишина. Когда спустя несколько часов мы решились подняться наверх, то нашли все по-прежнему: мертвецы лежали, как и раньше, неподвижные и одеревенелые.

Так провели мы на корабле несколько дней; корабль подвигался в направлении к востоку, где, по моему расчету, должна была находиться земля; но если за день он и проходил порядочное расстояние, то ночью, видимо, возвращался вспять, ибо при восходе солнца мы оказывались всегда на одном и том же месте. Объяснить себе это мы могли только тем, что мертвецы по ночам плыли на всех парусах обратно. Чтобы это предотвратить, мы до наступления ночи подвязали паруса и применили уже однажды испытанное средство — мы написали на пергаментном свитке имя пророка, прибавили к этому дедовское заклинание и обернули свитком связанные паруса. С трепетом ждали мы у себя в каморке, что будет дальше. Призраки в эту ночь неистовствовали еще сильнее, — однако на следующее утро паруса были подвязаны так же, как мы их оставили. Теперь, в течение дня, мы стали распускать столько парусов, сколько требовалось, чтобы корабль не спеша двигался вперед, и таким образом за пять дней прошли порядочное расстояние.