Сказки

– Не все ли равно? Приходи туда сегодня ночью, встань под ветвями белого бука и жди меня. Если к тебе подбежит черная собака, ударь ее ивовым прутом, и она убежит. Если сова заговорит с тобой, не отвечай ей. Когда месяц поднимется высоко на небе, я буду с тобой и мы потанцуем на траве.

– Но можешь ли ты мне поклясться, что ты научишь меня, как освободиться от души? – спросил Рыбак.

Колдунья вышла из грота на солнце, и ветер заиграл ее огненными волосами.

– Клянусь копытами козла, – прозвучал ее ответ.

– Ты лучшая из колдуний! – воскликнул молодой Рыбак. – И я непременно буду танцевать с тобой сегодня на вершине горы. Лучше бы ты спросила с меня золота или серебра; но раз такова твоя цена, пусть будет по-твоему, это не так уж трудно. – И он, сняв шляпу, низко поклонился и, ликуя от радости, побежал в город.

Колдунья смотрела ему вслед; когда же он скрылся из вида, она вернулась в грот и, вынув из резного кедрового ящичка зеркало, поставила его на подставку; потом начала жечь перед ним на угольях вербену, пристально всматриваясь в кольца дыма. По прошествии нескольких мгновений она гневно стиснула руки.

– Он должен быть моим, – прошептала она. – Я так же прекрасна, как и она!

И в тот же вечер, как только взошла луна, молодой Рыбак взобрался на вершину горы и стал под ветвями белого бука.

Словно громадный щит из полированного металла, округлое море лежало у его ног, и тени рыбачьих лодок скользили по маленькому заливу. Большая сова, с желтыми, как сера, глазами, окликнула рыбака, но он не отозвался. Черная собака подбежала к нему и зарычала. Он ударил ее ивовым прутом, и она с визгом убежала.

В полночь появились колдуньи, несясь, словно летучие мыши, по воздуху.

– Фью! – кричали они, спускаясь на землю. – Здесь есть кто-то чужой! – И они нюхали воздух, перешептываясь и жестикулируя. Последней прилетела молодая Колдунья с развевавшимися по ветру огненными волосами. На ней было платье из золотой ткани, вышитое павлиньими глазками, а на голове – маленькая шапочка из зеленого бархата.

– Где он? где он? – закричали колдуньи, увидев ее, но она только засмеялась и, подбежав к белому буку, взяла Рыбака за руку, вывела его на лунный свет и принялась танцевать.

Они кружились, кружились вихрем, и молодая Колдунья прыгала так высоко, что Рыбак видел красные каблуки ее башмаков. Вдруг танцующие услышали конский топот, но лошади не было видно, – и Рыбаком овладел страх.

– Скорее! – крикнула Колдунья и обвила руками его шею; ее горячее дыхание обжигало ему лицо. – Скорее! скорее! – кричала она, и земля, казалось, завертелась у него под ногами; в уме у него помутилось, и ужас охватил его, будто от взгляда какого-то злого духа. Наконец он ясно почувствовал, что в тени скалы появился кто-то, кого прежде там не было.

Это был человек, одетый в черный бархатный костюм испанского покроя. Лицо его было до странности бледно, но губы походили на гордый алый цветок. Он казался усталым и, прислонясь к скале, небрежно играл рукояткой своего кинжала. На траве рядом с ним лежала шляпа с пером и пара перчаток для верховой езды, зашнурованных золотым шнурком; жемчугом на них был вышит какой-то странный герб. Короткий плащ, подбитый соболем, свешивался с его плеча, а холеные руки были украшены кольцами. Тяжелые веки скрывали его глаза.

Молодой Рыбак смотрел на него как заколдованный. Наконец взгляды их встретились, и, куда бы ни поворачивался Рыбак во время танца, ему казалось, что глаза этого человека были устремлены на него. Он услыхал, как засмеялась Колдунья, и, схватив ее за талию, закружился с ней в бешеном танце.

Вдруг в лесу залаяла собака. Танцевавшие остановились и, подходя парами, стали целовать руку незнакомцу. При этом на его гордых губах змеилась легкая усмешка, как будто рябь на воде от прикосновения крыльев птицы. Но в этой улыбке сквозило презрение. Взгляд его не отрывался от молодого Рыбака.

– Пойдем поклонимся ему, – прошептала Колдунья и подвела Рыбака; он почувствовал, как непреодолимая сила влекла его, и последовал за ней. Но, подойдя к незнакомцу, он вдруг, сам не зная почему, осенил себя крестным знамением и призвал имя Божие.

И едва только он успел это сделать, как колдуньи, закричав по-ястребиному, разлетелись, а смотревшее на него бледное лицо исказилось от боли. Человек отошел к лесу и свистнул. Испанский жеребец в серебряной сбруе выбежал ему навстречу. Вскочив в седло, человек обернулся и печально взглянул на молодого Рыбака.

Колдунья с огненными волосами тоже хотела улететь, но Рыбак, схватив ее за руки, крепко держал.

– Пусти меня, – кричала она, – пусти! Ты призвал Того, кого не нужно было призывать, и совершил знамение, на которое нельзя смотреть.

– Нет, – возразил он, – ты не уйдешь, пока не откроешь мне тайну.

– Какую тайну? – сказала Колдунья, борясь с ним, словно дикая кошка, и кусая свои покрытые пеной губы.

– Ты знаешь, – отвечал Рыбак.

Ее зеленые глаза затуманились слезами.

– Проси у меня чего хочешь, только не этого, – взмолилась она.

Он засмеялся и еще крепче сжал ее.