Сказки

- Вон оно что! - проговорил Грызун. - Это теленочек?

- Теленок. Вырастим, насколько требуется, в колыбельке- и выпустим. А теперь пойдемте-ка посмотреть, как пристроят его к месту.

Муравей-скотник бережно поднял на руки новорожденного и вынес из детской. Оба атамана пошли за ним следом. До сих пор их окружал глубокий мрак, и только благодаря своему зоркому муравьиному зрению Грызун различал предметы вокруг себя.

Теперь в конце коридора блеснул свет. Они вышли на открытое место.

Сверху, сквозь искусственную расщелину в своде муравейника, проникал скудный дневной свет. Но света этого было довольно, чтобы поддерживать питательную силу мелких растений, покрывающих почву. Это был подземный луг, подземное пастбище.

Муравей-скотник поднес младенца-теленка к свободной травке. Тот пиявкой к ней присосался. Вокруг другие растения были точно так же усажены, словно пуговичками, сосущими младенцами-телятами.

- Удивительно!.. - мог только выговорить Грызун.

- Не правда ли? Но это, так сказать, цветочки, а сейчас будут ягодки.

Подземные ходы извивались то вправо, то влево, огибая громадные древесные корни.

- На этих корнях у нас пасется скот зимой; сюда же сгоняется он и на ночь, - объяснял Сосун. - Это наш хлев, это наш скотный двор.

- А где же он теперь, ваш скот?

- В поле.

Снова блеснул издали свет, но уже целым потоком лучей. Коридор, поднимаясь круто в гору, вышел наконец на поверхность земли, на вольный воздух.

Под легким светом заходящего солнца расстилалось впереди зеленеющее поле. Кругом был обведен земляной вал, - очевидно, с целью, чтобы скотина не разбежалась. На листьях же, стеблях и корнях сочных злаков паслась сама скотина, тли-коровы всех видов и цветов: круглые, грушеобразные и плоские^ светло- и темно-зеленые, голубые, розовые, белые и даже полосатые.

Грызун был так озадачен, что не мог вымолвить ни слова.

- Теперь вы, надеюсь, убедились, что правильное скотоводство - дело не совсем-то простое? - говорил Сосун. - Подойдите ближе. Заметьте, сколько разновидностей! И одна другой лучше.

- Так что же, у них и молоко даже разное? - спросил Грызун.

- А то как же? Можете сейчас удостовериться.

- Благодарю, я сыт…

- Сделайте милость, не обидьте. Прикажете мне подоить или сами, может быть?..

- Любопытно бы самому…

Они стояли около розовой тли. Грызун кончиком уса легонько прикоснулся к ней. Она послушно тотчас же угостила его бледно-розовым молочком.

- Вкус розы! - воскликнул он.

- Вот видите. А ананаса не желаете ли?

Хозяин тронул усом темно-зеленую корову, и у нее выступила капелька зеленоватого оттенка.

- И по духу уж слышно, - заметил Грызун.

- Да вы откушайте, пожалуйста.

Пришлось откушать и ананаса.

- А тут вот наше шампанское: маковая росинка! - продолжал Сосун, подводя гостя к полосатой тле.

- Ей-ей, не могу… - отговаривался гость.

- Демьянова уха? Ну, одну еще капельку только, последнюю.

Что тут делать! Чтобы не обидеть хозяина, надо было приложиться. Но, приложившись, Грызун вдруг откинулся назад головой, схватился за грудь и закатил глаза.

- Не знаю, что это со мной?.. - пробормотал он. - Точно все кругом завертелось, а на душе стало так легко, так уморительно-весело…. Сейчас бы, кажется, пустился в присядку.

- Мак, значит, в голову ударил, - усмехнулся Сосун. - Но ничего, это скоро пройдет. Не правда ли, божественный напиток? А вот и детвора наша, - прибавил он.

На пастбище высыпала теперь из муравейника гурьба бурых дядек. Каждый нес на спине по грудному муравейчику. К одной и той же корове подносилось по несколько младенцев, которые с жадностью упивались выдоенным дядьками молочком.

- Кормление это производится у нас три раза в день: утром, в полдень и перед сном,- толковал гостю Сосун. - А уж пользительно ли им - сами можете судить: вон какие все пузаны! Что бы вам пример с нас взять?

- И то уж подумываю… - отвечал серьезно Грызун.

- Да кстати бы и рабство тоже отменить.

- Ну, это будет труднее…

- Однако попытаетесь?

- Может быть, со временем… Но я у вас, право, непозволительно загостился! Вон и солнце совсем уж заходит.

- Да вы бы переночевали?

- Нет уж, увольте. И то вам, я думаю, надоел. Нельзя ли мне прямо отсюда, чтобы не ходить опять через весь муравейник?

- Отчего же, можно.

Оба атамана стояли уже на валу.

- Никогда не забуду вашего гостеприимства!- говорил растроганно Грызун. - Милости просим и к нам. Во мне вы приобрели себе самого верного друга. Что бы там ни было - я друг ваш навеки.

В последний раз прижал он нового друга к сердцу и соскочил затем а вала.

До дому, впрочем, Грызун в этот вечер уже не добрался. Утомление ли от дальнего похода и от пережитых днем разнообразных впечатлений, или же предательская маковая росинка подкосила его богатырские силы, - только на полпути он повалился на придорожный мох и заснул как убитый.

VII. МУРАВЬИНОЕ ВЕЧЕ

Рыжая мать-муравьиха отдыхала опять на пологом скате муравейника. Около нее нежилась на утреннем солнышке ее рыжая свита.

- И где это он запропастился, наш бравый атаман-богатырь? - говорила муравьиха, заслоняясь рукой от солнца и смотря вдаль.