Сказки

Когда принц Пломбир согласился выступить с небольшим заявлением по телевидению, весь город с интересом прильнул к экранам, разглядывая его. А потом предложения руки и сердца уже тысячами посыпались со всех пяти континентов. Но принц Пломбир сообщил, что он уже обручен с девушкой, которая живет на его родине и которую зовут Лун Лун, что означает «ледник в цвету».

Наконец небо затянули серые тучи, и метеорологические бюллетени сообщили, что ожидается снег. Пломбиры извлекли свои звездолеты из-под листьев салата, которыми прикрыли их на нижней полке холодильника, и стали готовиться к отлету.

Синьор Мольтени очень заволновался. В суде все складывалось не в его пользу. Скоро он опять окажется в трудном положении: или придется платить задолженность, или расставаться с холодильником. Однажды утром он выглянул в окно и увидел, что улицы и крыши домов укрыты снегом. «Все кончено! — решил он. — Пойду хоть первым сообщу эту новость его высочеству».

Но принц Пломбир уже знал, что выпал снег.

— Вижу, вижу, — сказал он. — У нас своя система наблюдения сквозь двери холодильников. Мы уже собрали снег на балконе, звездолеты готовы к старту.

— Итак, прощайте! — невольно вздохнул синьор Мольтени. А про себя добавил: «Прощай и мой холодильник!»

— Да нет, — улыбнулся принц Пломбир, словно прочитав его мысли. — Не надо с ним прощаться. Взгляните-ка на это!

«Это» был листок, на котором принц Пломбир собственноручно написал огромными буквами — можете себе представить, как это было трудно ему, такому крохотному, — следующее заявление: «Я считаю, мне очень повезло, что мне было оказано гостеприимство в одном из холодильников марки „Двойной полюс“. И я со всей ответственностью заявляю, что это лучший холодильник во всей Солнечной системе. Принц Пломбир».

— Вот увидите, — продолжал его высочество, — получив такую рекламу, фирма «Двойной полюс» не только не вспомнит о неуплаченных взносах, но и не потребует от вас новых. Можете считать, что холодильник ваш и вам не придется больше платить ни чентезимо!

Так и было. Вот почему синьор Мольтени, когда кто-нибудь из его друзей оказывается в затруднительном положении с деньгами, обычно утешает его так:

— Не унывай! Марсиане помогут!

Уйду к кошкам

У синьора Антонио, пенсионера, в прошлом начальника железнодорожной станции, была большая семья — сын, невестка, внук Антонио, которого звали просто Нино, и внучка Даниела. Но у него не было никого, кто бы уделял ему хотя бы немножечко внимания.

— Помню, — начинал он вспоминать, — когда я был заместителем начальника станции в Поджибонси…

— Папа, — перебивал его сын, — дай мне спокойно почитать газету. Меня очень интересует правительственный кризис в Венесуэле.

Синьор Антонио обращался к невестке и начинал все сначала:

— Помню, когда я был помощником начальника станции в Галларате…

— Папа, — прерывала его синьора невестка, — почему бы вам не прогуляться немного? Вы же видите, что я натираю пол голубым воском, который дает больше блеска.

Не больше успеха имел он и у внука Нино. Тому надо было прочитать захватывающий рассказ в картинках «Сатана против дьявола», запрещенный детям до восемнадцати лет (а ему было шестнадцать). Синьор Антонио очень надеялся на внучку, которой позволял иногда надевать свою фуражку начальника станции, чтобы поиграть в железнодорожную катастрофу, в результате которой сорок семь человек погибало и сто двадцать бывало ранено. Но Даниела тоже была занята.

— Дедушка, — говорила она ему, — не мешай мне смотреть детскую передачу, она очень познавательна.

Даниеле было семь лет, но она очень любила учиться. Синьор Антонио вздохнул.

— Да, видно, в этом доме нечего делать пенсионерам, бывшим служащим государственной железной дороги! Вот я обижусь когда-нибудь и уйду. Даю слово. Уйду к кошкам.

И действительно однажды утром он вышел из дома, сказав, что идет играть в лото, а сам направился на площадь Арджентина, где среди руин античного Рима нашли себе прибежище тысячи кошек. Он спустился по лестнице, перешагнул через железную перекладину, которая отделяет царство кошек от царства автомобилей, и превратился в кота. И сразу же стал облизывать свои лапы, чтобы не занести в эту новую жизнь пыль с человеческой обуви. Тут подошла какая-то довольно облезлая кошка и принялась внимательно разглядывать его. Разглядывала, разглядывала и наконец, сказала:

— Извини, но ты не был ли прежде синьором Антонио?

— Не хочу даже вспоминать о нем! Он подал в отставку.

— Значит, мне показалось. Знаешь, а я была той учительницей пенсионеркой, которая жила в доме напротив. Ты, конечно, видел меня. Или, быть может, мою сестру.

— Да, я видел вас. Вы всегда ссорились из-за канареек.

— Верно! Но мне так надоело ссориться, что я решила уйти к кошкам.