Сказки

— Все понимаю, — успокоил его Иван Михайлович. — Я зайду туда сам. Как обыкновенный человек с улицы.

Иван Михайлович поднялся на три этажа выше, чтобы достоверно и по-научному установить, что может делать мальчишка с их стеклышком и где.

Ученый секретарь института сразу переадресовал его в отдел зеркал и стеклышек. Иван Михайлович шел по коридорам и удивлялся, как далеко уже шагнула наука. Тут были и отдел игры в куклы, и отдел оловянных солдатиков и даже отдел драки. Ага, вот наконец дверь отдела зеркал и стеклышек.

Бородатый заведующий отделом был очень недоволен, что его оторвали от важного научного эксперимента.

— Видите ли, — гордо сказал он. — Моя диссертация связана с проблемой пускания солнечных зайчиков, поэтому вопросы стеклышек мне совершенно неинтересны.

И он снова занялся своим архитрудным делом: осколком зеркала стал пускать на противоположную сторону улицы зайчики.

Иван Михайлович не сдался и решил подкараулить какого-нибудь другого сотрудника этого отдела.

Иван Михайлович схватил за рукав молодого человека.

— Простите, — быстро заговорил он. — Вы тоже по зеркалам?

— Нет, я по стеклышкам. Моя диссертация посвящена детским секретам.

— Что? При чем же здесь стеклышки? — удивился Иван Михайлович.

— Сразу видно, что вы профан в нашей науке. Чтобы сделать секрет, нужно взять кусочек стекла, выкопать в земле ямку, спрятать в нее что-то, например, цветок, накрыть стеклышком, а затем замаскировать, присыпав землей.

— Это удивительно интересно, — выдавил из себя Иван Михайлович. А что ему оставалось делать, если он хотел получить ответ на свой вопрос? — А не смогли бы вы сказать, куда может деться ребенок в нашем районе, когда в руках у него окажется стеклышко, которое он не захочет никому показывать?

Молодой ученый сразу же ответил:

— Он побежит в Голосеевский парк.

— Спасибо, — сказал Иван Михайлович и побежал к выходу. Лишь возле отдела драки он с опаской прошел на цыпочках.

Однако уже наступил вечер. И поиски пришлось отложить до утра.

НАКОНЕЦ

Тяжелые кошмарные сны снились Ивану Михайловичу и директору. Оба в снах бродили по совершенно загипнотизированному городу, где автобусы со спящими водителями вламывались в витрины магазинов, самолеты падали в реки, а по пустым коридорам государственного банка летали разбросанные деньги. Иван Михайлович почти уже настигал рыжего сорванца, который успевал взобраться на телевизионную башню. Однако в самый последний момент мальчишка доставал из кармана стеклышко и направлял прямо на него. Иван Михайлович просыпался в холодном поту.

Наконец настало утро. Построенные в шеренги старшие и младшие научные сотрудники с песнями двигались в сторону Голосеевского парка. «На субботник, наверное», — думали прохожие, так как все сотрудники были одеты совсем не по-научному — кто в куртке, кто в сапогах.

Там они разбились на группы и принялись заглядывать под все кустики, пугая пенсионеров, греющихся на лавочках. Пока наконец им не попался один рыжий.

— Лови, лови его! — не своими голосами закричали старшие научные сотрудники, а младшие бросились вдогонку. И поймали. И привели. Правда, вместе с мамой, перед которой потом долго извинялся директор, так как это опять оказался не тот мальчик.

Других найти не удалось. Пуст был Голосеевский парк: ведь в школах в это время шли занятия, а об этом научные сотрудники как-то забыли.

Иван Михайлович шагал по своему кабинету, как вдруг раздался подозрительный звонок. Надеюсь, вы понимаете, что у нас детектив, поэтому каждый телефонный звонок должен быть подозрительным.

— Очень странное дело в нашем районе, товарищ полковник.

— Какое? — обрадовался Иван Михайлович, так как считал, что все странные дела, как правило, оказываются связанными одной веревочкой.

— Вы знаете, — начал рассказывать Ивану Михайловичу директор тридцать второй школы. — В нашем классе, пятом «А», все как один ученики загипнотизированы. И учительница тоже. Эпидемия. У нас уже работает целых пять машин «скорой помощи». А милиции еще нет. Только возьмите с собой марлевую повязку, чтобы не заразиться.

Милицейская «Волга» с сиреной за пять минут добралась до школы. Напуганный директор в марлевой повязке приоткрыл дверь класса и пропустил туда Ивана Михайловича.

— Я думаю, что они скоро придут в себя, — сказал Иван Михайлович врачам. — Этот гипноз действует только полчаса. Может, на детях чуть-чуть больше.

Врачи перестали укладывать детей на носилки. А Иван Михайлович пробежал взглядом по головам учеников, нет ли среди них рыжей. Но такой не оказалось.

— Все ли тут? По-моему, кого-то должно не хватать.

Вскоре истекли положенные полчаса, и Анна Осиповна, учительница, пришла в себя. Первой. Значит, скорее всего, первой ее и загипнотизировали.

— Что со мной? — открыла она глаза. — Что с детьми?

— А есть ли у вас в классе мальчик с… — начал было Иван Михайлович. Но учительница и сама все вспомнила:

— Это Мартынов! Это наверняка он!

— Что он? — удивился директор. Анна Осиповна продолжала:

— Только я его вызвала к доске, он засмеялся. Потом достал какое-то стеклышко. И все. Больше я ничего не помню.