Сказки

Поднялась вдруг со дна пруда черепаха, из воды голову зеленую высунула и ласково так на царевича глядит. Куда его прутик ударит — по воде зыбь подымет, там и черепаха, на царевича глядит, глаз с него не сводит.

А царевич невеселую думу думает, ничего не видит, так далеко его мысли залетели.

Сколько он так, задумавшись, просидел, не знаю, только вдруг заметил он, что черепаха в воде за его прутиком гоняется. Дрогнуло у него сердце в груди, заколотилось, а отчего — сам никак не поймет.

Тряхнул царевич кудрями, думы прочь отогнал. Глянь, а солнышко уже за деревья садится. Встал он, позабыл о черепахе, воротился домой во дворец.

Проснулся царевич на другой день поутру, и опять его к тому пруду потянуло. И из ума вон, что ему бы надо идти невесту искать, как царь-отец наказывал!

На третий день встал царевич, оделся, умылся, богу помолился и прямехонько к пруду отправился.

Сел он на бережку и, задумавшись, прутиком в воде играет. А черепаха то выплывет, то на дно уйдет. Сидел это царевич, сидел да вдруг вспомнил, что он себе еще и невесты-то не нашел, а старшие царевичи уж и к свадьбе готовятся, за сужеными поехали, вот-вот воротятся.

Вскочил он, решился идти счастья пытать, себе невесту искать. Тут опять перед ним черепаха всплыла. Взглянул он черепахе в глаза, и так его вдруг в сердце кольнуло!

Опустился царевич опять на траву. Ему бы идти надобно, а он не может, — ноги нейдут! Он уж и так и сяк! Не сдвинуться с места, словно прирос к тому берегу.

«Что за притча?!» — дивится. Глянул на черепаху, а у нее глаза так и сияют, словно самоцветы бесценные огнем искрятся. От того огня и у царевича сердце вдруг занялось, и уж не знаю как, только вскричал он громким голосом:

— Коли так, будь же ты, черепаха, мне невестой!

— Спасибо тебе на добром слове, царевич! — отвечала черепаха человечьим голосом. — Видно, так тебе на роду написано, ты мой суженый-ряженый. Теперь мы с тобой по гроб жизни не расстанемся!

А царевича такая вдруг жуть пробрала: впору без оглядки убежать. Только такой у черепахи голос нежный, ласковый был, так и зовет к себе!

Сидит царевич, будто к месту прирос.

А черепаха трижды через голову перекинулась да такой красавицей обернулась, любо-дорого! Стоит перед ним, улыбается, словно розан нежный, росой умытый. Краше девушки на всем свете, не найти.

Царевич с нее глаз не сводит, так бы и обнял ее, да сдержался: боялся, вишь, как бы ее не обидеть, не рассердить. Что, как она, осерчав на него, вдруг исчезнет?! Ему бы теперь без нее и радость не в радость, и жизнь не в жизнь!

Тут стали они друг с дружкой беседовать. Сидят рядком, разговор ведут и никак не наговорятся. Об одном начнут, на другое перейдут. Так до самой ночи и проговорили.

А на следующий день старших его братьев с невестами во дворце ожидали. Вот меньшой царевич со своей красавицей невестой и уговорились: он нынче вечером первым к царю пойдет, обо всем его уведомит, а заутро за нею к пруду вернется, сам ее во дворец сведет.

Оборотилась красавица снова черепахой и нырнула на дно пруда. А царевич прямехонько к царю пошел во дворец. Идет, а сам нет-нет да назад оглянется, будто его кто-то за полу тянет. Пройдет несколько шагов, и хоть ничего не видит, а все оборачивается. Хорошо, что до дворца недолго идти было, не то совсем бы себе шею свернул.

А к тому времени во дворце оба старших брата и все бояре собрались, сидят — его дожидаются. Рассказал им меньшой царевич не таясь, какое с ним чудо приключилось, и как он черепахе сказал: «Ты, мол, мне невестой будешь!» Прыснули братья со смеху и ну над ним издеваться-потешаться. Наперебой ему обидные слова говорят, глупые шутки шутят.

Хотел он им было разъяснить, кто его черепаха, а они ему ни единого слова сказать не дали, — задразнили, засмеяли.

Видит царевич, — никто его слушать не хочет, замолчал, обиду в себе затаил за то, что братья его так перед отцом осрамили. «Ничего! — думает. — Теперь, что бы я ни сказал, все гроша ломаного не стоит. Ладно! Придет и мой черед: последний-то смех лучше первого».

Вот настал великий день, ждут все старших царевичей с невестами во дворец. Приказал царь свои чертоги и весь город цветами убрать, — рад, что невесток своих увидит. А в городе повсюду народ толпится, по улицам гурьбой ходит, все такие веселые, разодетые, и стража царская вся в новых кафтанах. Ребятишки малые и те приодеты, по улицам, под ногами у людей, шныряют, царской радости радуются.

Въехали один за другим старшие царевичи со своими невестами во дворцовые ворота. Сам царь на красном крыльце своих невесток встретил, как царевен-королевен встречать подобает.