Сказки адыгских народов

_{В болгарской песне „Митре Поморянче и Мария Белоградска" (Миладиновы — Болгар[ские] песни № 184) Митре, чтобы увезти любимую девушку, приезжает на корабле с дорогими товарами из-за моря, подобно тому как в наших былинах лицо, увозящее Соломонию, называется Ивашка Торокашко Заморянин75. Эти примеры, число которых можно было бы значительно увеличить, показывают, что в сказаниях о похищении жен у различных народов встречаются некоторые знакомые черты классического предания, хотя бы эти сказания не имели ближайшего отношения ни между собой, ни к классическому преданию. Поэтому и ближайшее отношение к последнему первой части кабардинской сказки должно пока остаться под сомнением.}

_{В окончании первой половины сказки, именно в рассказе о встрече кабардинского князя с таинственным юношей, который напрашивается ему в товарищи и помогает ему добыть снова беглую жену, акад. А. Н. Веселовский (в частном письме ко мне) усматривает присутствие широко распространенного сказочного мотива „благодарных мертвецов". Содержание подобных сюжетов состоит в том, что за оказанное ему уважение мертвец, на время воскресая, руководит героем и в конце концов помогает ему овладеть какой-нибудь красавицей царевной. Этот мотив нередко контаминируется с другим однородным — с мотивом о „благодарных животных". Чтобы ограничиться „кавказскими" примерами, напомню сказки: «Рыба разноцветная» (Сборн. матер, для опис. мест, и племен Кавказа В, IX, отд. II, с. 75—83), „Красивая рыбка" (там же, В, X, с. 325) и „Золотой сазан" (Сборн. свед. о кавк. гор. VIII, прилож., с. 14—18), в которых развивается тот мотив, что отпущенная на волю царевичем рыба принимает вид юноши, встречается с героем как бы случайно и помогает ему добыть жену. В конце сказки обыкновенно является та черта, которую мы находим и в кабардинской: именно, помощник требует себе половины всего добытого, а также половины царевны, причем замахивается над нею мечом. Впрочем, результат этого места совсем не тот, что в кабардинской сказке: помощник кабардинского князя действительно рассекает княгиню с согласия мужа, между тем как в названных сказках помощник посредством угрожающего жеста исцеляет царевну от немоты76.}