Сказки американских писателей

— Верь своему сердцу, — сказал старик. — Верь в любовь. Из любви к прекрасной девушке пятьдесят лет назад я предпринял опасное путешествие. Смелый и уверенный в себе, я отправился на поиски страшного Мок-Мока, чтобы сразиться с ним, а оказалось, что это совершенно безобидное пугало, вылепленное из глины. «Так, значит, любовь — причуда, — сказал я тогда. — И человек глуп». Подвиг, принц, не в том, чтобы одолеть ужасное чудовище или совершить великое деяние, но в том, чтобы сберечь завоеванное тобой сердце. Печаль и Скорбь стали моими спутниками с тех пор, как я, одолеваемый сомнениями, не возвратился к любимой девушке и не попросил её руки. И до самой своей смерти я буду терпеть неудачи в сражениях с теми, кто любит, ибо когда-то я не поверил в любовь.

Йорн задумчиво помолчал. Наконец он спросил:

— А ваши братья вернулись, наверно, домой, принесли золотые клыки и серебряный меч и один из них женился на девушке?

Старик печально опустил голову.

— Она так и не вышла замуж. Дни и ночи напролет она сидела у окна, прислушиваясь к малейшему звуку, вглядываясь вдаль и горько плача. Любовь её принимала формы небесных светил и полевых цветов. Глаза её высохли от слез. Наконец она сварила волшебное зелье из мышей, лягушек и ракушек и произнесла над ним заклинание. С тех пор доспехи мои означают Силу, а прорезь в них — это Гордость. Но как бы они ни звенели и ни грохотали, я не чувствую себя в них уверенно. — Старый Рыцарь смахнул слезу. — Её часто видят весной. Она качается, как дымный фонарь, на дереве. Скачи же, принц, и пусть любовь будет твоей верной спутницей в пути.

Юный принц молча выслушал Рыцаря.

— Она назвала вас доблестным, — сказал он, — и прорезь в доспехах расположила подальше от сердца.

Дафф, рыцарь Скорби и Печали, тяжело вздохнул и, громыхая доспехами, побрел прочь. Вскоре он скрылся среди деревьев.

Принц Йорн быстро собрал в чашу разбросанные рубины и через минуту уже скакал к замку своего отца, и в руке его сияла серебряная чаша.

Секрет чар

В дверь постучали семь раз.

— Войдите, — сказала принцесса, и в комнату вошли король Клод, а за ним — Токко, Королевский Летописец и Королевский Лекарь.

— Мы пришли сообщить три огорчительные вещи — факт, историю и заключение, — начал Клод, и его грубое лицо залилось краской.

— Если позволите, сир, — сказала принцесса, — то сначала я поделюсь с вами своими огорчительными сомнениями.

— Ну хорошо, поделись своими огорчительными сомнениями, — согласился Клод, — если только они не затрагивают честь мою и моих сыновей.

— Ах, ах, ах, — заахал Токко, пристально глядя на принцессу.

— Не ахай, — приказал Клод, — сегодня мне не до аханья.

Он сделал нетерпеливый жест.

— Что-то я засомневалась, — продолжала принцесса. — У меня, наверно, совсем нет имени, раз я не могу его вспомнить. Может, я самая обыкновенная молочница или кухарка.

— Ах, ах, — сказал Токко. — Моя мать была простой крестьянкой, и она часто пела мне:

Когда исчезнут все принцессы,
Начнутся жуткие процессы

.

— Я ничего не имею против женщины, которая сразу признается, кто она такая, — закончила свою мысль принцесса. — Но, к сожалению, нет такого закона или указа, согласно которому девушка низкого происхождения может выйти замуж за Йорна.

— Или за Тага, — сказал Клод.

— Или за Галло, — сказал Королевский Летописец.

— Мой отец часто пел песенку, в которой были такие слова:

Короли и принцы,
Болваны и балбесы»… —

пропел Toккo.

— Попридержи язык, а не то ты закончишь свою песенку в подземелье, — прервал его Клод. Он подошел к принцессе, которая стояла у окна и смотрела на дороги в нетерпеливом ожидании.

— Несмотря на некоторые факты, известные мне частным образом, могу поклясться — да я, в общем-то уже почти клянусь, — что вы самая настоящая принцесса королевской крови. — Он обернулся. — Обратите внимание на её речь и на то, как она держится.

— И на то, какие тонкие у неё лодыжки и маленькие ступни, — сказал Королевский Летописец.

— И какой у неё высокий лоб и живые глаза, — сказал Toккo.

— Вы введены в заблуждение! — воскликнул Королевский Лекарь. Все это время он незаметно измерял свой пульс, но не считал его; как пациент он все ещё чувствовал себя больным, хотя как врач находил себя вполне здоровым. — Это всё проклятые чары. Ничто так не сбивает врача с толку, как колдовство. Был однажды у меня пациент, волшебник, который заставлял свои синяки и ссадины плясать по всему телу и даже делал так, что они принимали вид цветка или драгоценного камня. Не будем поддаваться видимости и ложному сходству. Что есть, то было, что было, то будет. Мне нужно послушать сердце этого создания.

— Сердце этой леди, — уточнил Клод.

— Нам остается только предполагать, пока у нас нет доказательств.

— Я обещал ей факт, историю и заключение, — сказал Клод.

— Я расскажу историю, — сказал Toккo.

— Я сделаю заключение, — сказал Королевский Лекарь.

— Я изложу факт, — сказал Королевский Летописец. — Итак, — обратился он к принцессе, — вы не можете вспомнить своё имя, это — факт.