Сказки бабушки Прасковьи

Увидела это Матрена и ахнула. Не обманула ведьма, наделила ее сына силой недюжинной, но женщина на всю жизнь запомнила и другое, что любовь может убить ее мальчика.

Прошли годы. Вырос Егорка парнем добрым, крепким. Молва о его силе распространилась далеко за пределами села. Многие девичьи сердца по нему сохли, да, только парень на них не глядел.

– Да, и то верно, – соглашалась с ним Матрена. – Ты у меня такой славный, ладный, у нас и девчат под стать тебе нет.

– Не то, матушка, – отвечал ей Егор, – Девчат хороших много, да, не лежит у меня ни к одной душа, сердце не загорается…

«А, что если без любви женить сына?», – подумала Матрена. «Может и минует, тогда его беда-то…».

– Сынок, – неожиданно предложила мать, – А может, и вправду, тебе жениться, хватит ждать ее, любовь-то эту…

– Что ты, матушка, – вздохнул Егор, – Любовь – она, как колдовство, ее женитьбой не удержишь. Зачем брать грех на душу.

Заволновалась Матрена, речи сына растревожили ее сердце, и решила она ему поведать правду:

– Много лет назад заключила я сделку с ведьмой: променяла любовь твою на твою жизнь и здоровье. Нельзя тебе влюбляться, сынок, и силу потерять можешь, и саму жизнь!

– Не зря, значит, люди судачили, глупая ты моя…, – Егорка обнял мать, – Жизни своей не щадя к хищникам на съедение по собственной воле отправилась…. Не переживай, матушка, не верю я этим заклятьям. Да, и сама знаешь, не люблю я не кого. Разве, Василька, только, да и то, как сестру…, – Егорка заулыбался, неуклюже, ласково вытирая своими крепкими ладонями слезы с опечаленного лица родительницы.

– Ой, скажешь тоже, Василек, – махнула мать рукой и тоже улыбнулась, – Какая из нее невеста-то… Девчонка добрая, но слабоумная. Мать с отцом ее рано покинули, может от того и выросла такой. Ей с жучками, да с травушкой-муравушкой в пору шептаться, а не с парнями любезничать. Придумала тоже мне, что звериный язык понимает. Горемычная…, – вздохнула Матрена.

Васильком народ звал девушку, живущую с Матреной по соседству. Василиса и, впрямь, была не как все, но люди любили ее за покладистость характера, хотя часто и посмеивались над бедняжкой-сиротой.

– Вон, вон, глядите, – завопила ребятня за забором, – Василек, опять с мурашами балакает!

– А ну, брысь, малявки! – почти, по-настоящему, грозно сдвинул брови Егор, и голопузая малышня тут же разбежалась. – Ты и муравьиный язык понимаешь? – улыбнулся он, обращаясь уже к девушке, и присел рядом.

Василиса засмущалась, щеки ее зарделись, девушка опустила глаза.

– Вот, и ты меня не нормальной считаешь…

– О чем же муравьиный народ сплетничает? – вместо ответа, продолжая улыбаться, спросил Егор.

– Некогда ему сплетничать. Муравьи – народ трудолюбивый, – серьезно ответила девушка.

– Ишь ты, как…. Эх, Василек, Василек, ты и, правда, смешная. Говоришь, будто знаешь, наверняка.

Василиса резво поднялась и засмеялась:

– А, вот, та галка, – где-то в ветвях закричала птица, – На тебя ругается, что ты как и все, Фома не верующий!

Егор тоже встал и подхватил в свои огромные руки кружащееся среди солнечного дня хрупкое тело девушки:

– Верю, верю всякому зверю, а тебе Васильку немного погожу! – они оба засмеялись. Егор запутался в ее, не заплетенных светлых прядях волос. – Они у тебя лугом пахнут, – сказал парень, – Ромашками…

Василиса, воспользовавшись его замешательством, вырвалась из крепких рук и хитро посмотрела со стороны. Синие глаза ее, за что еще и прозвали девушку Васильком, прищурились, густые ресницы порхнули несколько раз. Девчонка уловила момент, неожиданно ущипнула Егора за щеку и со всех ног кинулась бежать прочь.

– Вот тебе, Егорка, большая горка! – заливисто хохоча на бегу закричала девушка.

– Ну, Василек, берегись! – и солнце светило, и небо было голубое, и счастье было рядом, на расстоянии вытянутой руки.

Только, недолго длилось беззаботное время. Пришла беда в их края.

– Чужеземцы позарились на наши земли. Совсем скоро загорятся в огне соседние города и села. Недалеко время, когда и наше село горе накроет, – отец Егора встал из-за стола. – Настала пора защитить от надругательств врага нашу землицу!

Матрена кинулась на шею мужа.

– Ох! – вырвалось из ее груди.

– Я с тобой, отец! – вскочил рядом с ним Егорка.

– Нет, сынок, силен ты, но молод еще, – охладил его пыл отец. Одной силой врага не одолеешь, тут житейская мудрость нужна. Погоди, пробьет и твой час.

Ни один день и ни одну ночь сражались за землю русскую храбрые воины. Положили на поле боя тысячи своих голов и голов чужестранцев, была среди них и отцовская. Однако, враг, как полчище тараканов, неотступно двигался вперед.

– Хватит ждать! – сказал, однажды, Егор матери. – Зачем моя сила, если от нее нет никакого проку!

– Егорушка! – только, и выкрикнула Матрена.

Синие глаза Василька потемнели от слез. Они прощались на задворье.

– Эй, Василек, я ж тебя одной рукой поднимаю, – он подхватил и поднял девушку, будто пушинку высоко-высоко, но на этот раз она не засмеялась, не поколотила его, как обычно, – Да, я всех этих поганых иноземцев враз раскидаю! – улыбаясь, горячо пообещал Егорка, что все будет хорошо.