Сказки Белого Ворона

Обсыхали, глядя на реку. Потом, не сговариваясь, не распаковывая взвалили на плечи мешки и отправились домой. Счастливы были? Вроде да.

Гора

В это время в городе было много маленьких галерей. Почти в каждом подвале была галерея, где висели по стенам картины. Никто тогда еще не кидался от входа к любому спустившемуся со ступенек:

«Хотите что-то купить?»

В это время еще появилось много маленьких кофеен. Через каждые десять шагов в центре — а центр — всё, что не окраина: расползся своими щупальцами по ту и эту сторону реки, — во всех подвалах, которые не застолбили галереи, или на первых высоких этажах — варили кофе в песке. Кусочки торта или пахлавы в витрине: слишком дорого; но кофе хорош. Дымный, крепкий. Одного глотка из маленькой, величиной в этот глоток, чашки хватало, чтоб зарядиться до следующей кофейни.

А в тех не занятых кофейнями или галереями подвалах, а иногда прямо в галереях, были тогда мастерские, то есть маленькие лавки или просто отделы с продукцией этих самых мастерских: кожаные украшения, наборные бусы из разных сортов дерева — они пахли, каждая бусина, по-разному, или даже расшитые перьями мокасины необычайной красоты. Можно просто переходить от одного изделия к другому и любоваться, как картинами. Можно примерить: повесить пять штук бус, и по пять браслетов на каждую руку — чтоб они все сразу сваливались, когда руки опускаешь. Повернуться перед зеркалом.

— Хотите что-то купить?

— У нас денег нет!

* * *

— Два кофе.

Нис полезла в карман. — У меня есть, — сказала Юна. Нис взглянула, приподняв бровь. У нее есть, вот это новость. Фанни-фанни!

Юна этого не заметила — она такие вещи никогда не замечала, какие-то деньги.

Они выпили этот один глоток почти сразу. Половина времени от питья кофе состояла в том, чтобы ждать, пока его возят в такой железной жаровне, полной песка. Фффрр — кофе начинал рваться наружу, тут его снимали.

Нис теперь жила одна. Всё равно она почти всё время работала, какая разница с Юной или без Юны. С Юной-то все-таки повеселее.

— Пошли, — Юна, соскакивая с высокой круглой табуретки; ноги с этих сидений не доставали до пола.

Они перешли в следующую кофейню.

— Два кофе.

Юна раньше всё время что-нибудь придумывала. Нис теперь почти никуда не ходила. Даже в клуб — потому что Юна ее в него не тащила.

Они были уже взрослые — в этом дело. Нис не хотела. Веселиться без причины это признак дурачины. Хотеть, чтобы было веселее, — всё равно что… думать, что Дед Мороз есть.

После пятого перехода сделалось невозможно пить это… этот?.. Чашки-то маленькие — кофе-то крепкий. Нис уже раздумывала, что пора расставаться, повидались и ладно. С самого утра ей хотелось спать. Когда Юна наконец разрядилась.

— Так, ну… — заговорила она, — надо что-то делать.

До этого она только глазела — то на кофе: на руки, двигающие обе турки в железной жаровне, — потом на Ниса. Отвыкла она от Ниса. Когда так видишься каждый день, то ладно, а если нет — прямо удивительно, какая красивая Нис. У Юны все подружки были красивые, не то что она сама. Если Заяц увидит Ниса — сразу влюбится.

— Давно пора, — сказала Нис.

— А что? — Юна глянула на нее как первый раз. Нис подождала, предоставляя ей самой отвечать.

У них была телепатия. Кому-то например было бы непонятно, о чем Юна спросила — только не Нису. Не так быстро всё уничтожить — если до этого так долго телепались вместе.

— В тебя все влюбляются, — сказала Юна.

— И что?

От кофе у Юны чесался нос. Она его почесала.

— Я видела картину.

— И что? Ты думаешь, они в меня влюбятся — и сойдут со стены? — Юна где-то такое что-то и думала. — Бам-бам, — сказала Нис и постучала пальцем висок. — Они вообще в другом городе. Ты сама сказала, что не могла потом найти этот люк.

— Тоннель, — сказала Юна. — Может, кто-то составил карты. Они совпали…

— Ты это видела во сне, — безжалостно заключила Нис.

Юна посмотрела на барыгу. Барыга, с повязкой через лицо — кофейня была разнаряжена под пиратский корабль; а он — боцман, — крутил кофе. Который у него никто не заказывал, — делая вид, что на Ниса не глазеет. Конечно, он глазел. Можно было спокойно говорить, он весь ушел в глаз, ничего и не слышал. На Нисе были всего одни — длинные бусы из плоских деревяшек; но смотрелись они так — что ей должны были приплачивать те все мастерские, в которые бы ломанулись покупатели, в надежде стать похожими на Нис.

И зря. Нис их сделала сама. Из можжевельника и сосны, выгладив наждачкой и провертев дырки раскаленной иглой. Когда они еще в самом начале приехали и гуляли по городу, в том числе за город на залив.

— Давай еще купим кофе. У меня есть…

— Здесь?

— Можно перейти.

— Я не хочу, — сказала Нис.

Барыга проводил их взглядом, сняв со второго глаза повязку. Они вышли из кофейни и тут остановились. Не было никакой возможности идти в шестую. Нужно было рас­ходиться. Нису рано на работу. Юна тоже работала. Зря они ­потратили столько денег на кофе.

— Тогда надо самим. — Юна думала вслух.