Читаем Сказки Белой Горы. Часть III полностью

Кучак подвинулся, уступая мне место рядом с собой. Небритый Тузик остался стоять в проходняке, а Тормоз, как в зоопарке, с детским любопытством разглядывал легендарную личность сквозь прутья кроватной спинки. Спустя минуту раздался его разочарованный голос:

– Я думал он здоровенный, как Валуев, а он всего метрового роста…

– Не выдумывай, – оскорбился Кучак, – во мне два аршина, три вершка и семь миллиметров. Ты откуда такой «тёпленький» взялся?

– Я – Тормоз. Разве вы не знаете?

– Да, «тормозов» у нас хватает.

– Давайте с вами поздороваемся…

Они пожали друг другу руки, после чего известный сетиплёт, не без доли высокомерия заметил:

– Ты, гляжу, пониже меня будешь на пару дюймов.

– Ну, не знаю… А вам косточку принести можно?

– Какую ещё косточку?

– С мясом, я же с поварами дружу.

– Я тебе костогрыз что ли? Не надо.

Лёха слегка огорчился:

– Может сладкого чего?

– Сладкое не люблю. А что у тебя есть?

– Зефир и…

– Тащи, ладно, так и быть, зефир съем.

Тормоз повеселел:

– Какая у вас пониженная волосатость лица, а на голове наоборот – сильная загущенность.

– Ты зубы моей шерстистостью не заговаривай, беги за зефиром, ну и лимон тащи в придачу.

Лёха вприпрыжку помчался, ловко лавируя среди снующих туда-сюда осужденных барачных туземцев.

Солнце припекало настолько серьёзно, что пришлось открыть окно – в бараке стало душновато. Опершись на подоконник, мы с Кучаком уставились глазами на улицу, поджидая при торможенного доброжелателя. По футбольному полю бродил могучий тяжелоатлет, полунемец-полуарменин Вилли, с голым торсом. В его руках мерно позвякивали перебираемые четки, а лёгкий ветер шевелил чёрные барашки волос на груди.

– Могуч, – одобрительно подал голос Кучак, – наверное, самый здоровенный в зоне.

Пять минут спустя показался Тормоз, умилённый свалившимся на него счастьем угодить самому Александру Васильевичу. Целый лимон он, конечно, не принёс, облагодетельствуя нас половинкой и двумя зефиринами. Во время внепланового поедания сладостей, Кучак попенял Тормозу, заметя, что тот не выпускает из руки книжку:

– Положи ты её на кровать. Что ты с ней, как с писаной торбой?..

– Что вы дедушка, это самая громоздкая русская писательница, нет, не так сказал – самая великая.

– Вона как… А много ли ты книжек прочёл?

– Много, это уже четвёртая. Вот, послушайте.

Лёха торопливо залистал страницы и нашёл поразивший его пассаж от Дины Рубиной: «Если вы видите коров, которые красивее женщин, – вы в Голландии».

Пришлось встрять мне:

– Ну, что же, всё может быть. Однако, внесу ясность: если женщины гораздо красивее коров – вы в России. Более того, даже голландские коровы сильно проигрывают российским дамам. Говорю это, не с целью унизить своих соотечественниц, а лишь отдаю должное голландским бурёнкам, как, собственно, и Дина Рубина. Вполне вероятно эта громоздкая, как правильно ты сказал сначала, русскоязычная иудейская писательница, выражает тоскливую сионистскую зависть к сельскому хозяйству Нидерландов. Что касается её «великости», – таких знаменитостей во времена советской власти набиралось тысячи, держащих нос по ветру, о которых никто и не вспомнит сейчас, а прошло времени – всего ничего…

В вечерних новостях объявили невероятное: Сбербанк опередил по прибыли все европейские банки и отечественные крупнейшие компании – Газпром, Роснефть, Норильникель, Русал, Алмазы Соха-Россия и тд. Здравый смысл подсказывает – это невозможно в принципе. Трюки, всюду трюки, политиканские и чиновно-балбесные. В реальности Сбербанк давно банкрот – он должен вкладчикам, ещё тем, старым советским, не один годовой государственный бюджет…

Наводнения и пожары – главная новостная тема. Сплошной бубнеж о недофинансировании… Устойчивое впечатление о чиновниках любого уровня, как о кретино-балбесах. В самом деле, какое имеет отношение к поджогам, якобы, нехватка денег? Не проще ли навести порядок в лесах и обрабатывать заросшие бурьяном земли, косить траву и выращивать скотину? Нет, для кабинетных упырей не проще.

Для них в тысячу раз важнее раздуть местный бюджетик, да, «попилить» его, вместо стимулирования регионального промышленного и сельскохозяйственного производства…

Руководство рабочей зоны колонии заключило бездарный договор поставок продукции с разгильдяйской фирмой, которая забирает товар, когда ей вздумается, а не когда партия готова к отправке. Из-за этого случился трёхдневный простой. Не мудрствуя лукаво (а, может, наоборот), начальство наказало за остановленное производство … работяг.

Весна входит в полную силу. Привлекают внимание некоторые новостные данные: если верить мировым СМИ, 50% пчёл на планете погибли, якобы из-за пестицидов. По России тоже весьма любопытный фактик: в апреле 2021 года выдано рекордное число автокредитов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее