Сказки Бернамского леса

— Какого драного фомора, ты насильно призвала меня в круг?! — Энн взбешенной фурией вылетела из темноты. Появилась на освещенной охристыми бликами поляне, и тени, что кидал огонь на землю, бросились врассыпную. Огонь взметнулся ввысь, приветствуя свою любимицу. — У меня налоговый отчет на носу!

Энн почувствовала, как трещат запоры. Вскинула руку к пламени, высвобождая накопившуюся за день тьму. Огонь сжигал ее без остатка, превращал в свет и тепло. Переваривал черный людской гнев, неосторожно брошенные проклятья, завистливые взгляды и липкое уныние. Нора с ужасом осознала, что этой тьмы хватило, что бы заразить чумой небольшую деревушку или сотворить град и побить пшеницу во всей округе или…

— Твоя сила растет, — выдала очевидное Мэгг.

Энн устало опустилась на свое место.

— Да.

— Это значит, что магия туатов пытается вырваться. Ты не нашла способ совладать с ней. Твое тело не выдерживает, — спакона даже не попыталась сделать интонацию вопросительной.

— Знаю.

— Тьма тебя раздери, Энн! — Взметнулась Элеонора, — Ты понимаешь, что угробишь себя и тех несчастных, что будут рядом?!

— Нора, следи за тем, что ты говоришь! – строго одернула ведьму Мэгг. — Ты, конечно, зельевар, а не сейдкона, но даже у слабейших из нас слова имеют силу! Энн, твой отец четко дал понять, что тебе нужно пройти обряд, вспомнить свое истинное имя и переродиться туатой. Без этого человеческое тело не выдержит. Тех крох сидской крови, что есть в нем, не хватит. Твой отец может помочь. Он помнит одно из имен и назовет его в день Лита. Желаешь ты этого или нет.

— Мой отец, — Энн выплюнула слова, словно они горчили, — сын Дагды, царский врачеватель, спаситель Ирина — лжец, завистник и убийца. Конечно, он знает мои имена и выберет наиболее удобное из них, чтобы притянуть навсегда к Холмам, запереть в бессмертном Сиде, окружить своей безумной любовью. Но я лучше удавлюсь, чем позволю ему обрести надомной власть. Я сама разгадаю свои имена, получу свободу и не произнесу более ни одно из них.

— Сама ты еще сто лет будешь искать ответы. Не хочешь спрашивать у отца — попроси помощи у Лавады. Он хитер и найдет способ вызнать хотя бы одно имя. Только не сиди сложа руки! – не сдавалась спакона.

— Я запретила племяннику лезть с этим вопросом к отцу. Не хочу, что б из-за меня он ему был обязан! — рявкнула Энн, теряя последние крохи самообладания. — Я ищу! В книгах, песнях, легендах. По частным библиотекам, музеям, коллекциям. Но ничего. Мое имя даже в сказках не сохранилось.

— Может, ее связать и отнести подменыша обратно в Сид, пусть сами разбираются! — выпалила в сердцах Нора.

Энн подпрыгнула как ужаленная, потянулась к огню, призывая светящуюся плеть.

— Попробуй Элеонора, — предостерегающе прошипела она.

Зельевар отпрянула. Поняла, что переступила черту и ей не совладать с разъяренной сейдконой.

— Успокойся Энн, если не хочешь потерять сейд чистильщицы. Он пока единственное, что не позволяет магии туатов разорвать твое тело. Не желаешь принимать помощь с Холмов, так воспользуйся моим даром. Давай я укажу тебе вирд. Отсечем все лишние тропы. Останется одна. Ты же не побоишься задать правильный вопрос?

У Энн от услышанного подкосились ноги. Нет ничего хуже, чем собственной волей лишить себя права выбора. Вручить свою жизнь богам.

— Ты за этим позвала меня да?

— Я обещала твоей бабушке присмотреть за тобой. Пришло время сдержать слово. Ну, что согласна?

Энн сжала пальцы в кулак, борясь со страхом. Всю свою человеческую жизнь она сражалась за право самостоятельно принимать решения. И вот сейчас у нее есть выбор: Холмы или магия спа. Кому вверить свою судьбу? Лаваде – светлейшему из туатов, запершему ее душу на тысячелетие и обманувшем несчастную человеческую ведьму, или трем пряхам – любительницам сложных полотен и необычных узоров? Что попросит племянник? Какую виру затребуют норны, есть ли у нее право отказать хоть кому-то? Что ж свобода выбора порой приводит на ту тропу, с которой без потерь не уйти. Только вот Энн устала от компромиссов. Если и продавать свою жизнь, то как можно дороже.

— Ладно, Мегги. Я согласна заплатить любую цену этому миру. Отсеки все лишнее, но покажи мне путь к свободе, скажи, как обрести себя и не оказаться во власти Холмов?

Спакона до хруста сжала зубы, пытаясь удержать тлеющие нити вирда. И едва не взвыла от боли, когда сквозь нее стали проноситься уничтоженные вероятности.

«Глупая Энн, она что не знает, что единственный путь к свободе – это смерть?! Зачем было задавать такой вопрос? Зачем обещать любую плату?! Боги всемогущие, помогите! Должен быть хотя бы один узел вероятности. Что угодно. Древнее проклятье, случайно обрушенное обещанье, чужой вирд, прореха в реальности, ну же!»